Семьдесят, восемьдесят, девяносто. Как будто и не останавливался, как будто ничего и не было.
Но спрятавшись за газетами, утопая в табачном дыму, мы ждали вопроса любопытного пассажира. И он непременно задал бы его, если бы не кондуктор. Он шел, не глядя по сторонам, и, наверное, прошел бы мимо, если бы любопытный толстяк не спросил:
— Почему мы останавливались? Кондуктор заглянул в купе.
— Не знаю, я не был в первом вагоне. Наверное, семафор.
— Да нет, не семафор, я ведь видел, никакого семафора не было.
И тут контролер увидел нового пассажира.
— А вас, кажется, не было в этом купе?
— Не было, — с готовностью согласился тот.
— И билет я у вас не проверял?
— Не проверял, не проверял, — с улыбкой согласился пассажир. — Как проверить, если у меня его нет.
Кондуктор деловито открыл сумку, вытащил квитанции.
— Штраф! Пассажир без билета платит стоимость билета плюс штраф.
— Сколько? — расцвел в улыбке пассажир.
— Зависит, с какой станции.
— А ни с какой, — ответил новый пассажир, — я сел только что, в поле.
— Да… — неуверенно протянул кондуктор, — значит, можно считать с последней станции.
— Нельзя, — все так же улыбаясь, но очень твердо ответил новенький. — Я сел не на последней станции. Если бы я сел там, я бы купил билет. Я сел на моей полянке, отсюда и бери с меня деньги.
— Не могу отсюда, — вспыхнул кондуктор и, хоть полскамьи было свободно, присел на самый краешек. — С твоей полянки не могу, а вот со следующей станции можно.
И вдохновенно занес карандаш над квитанцией.
— На следующей станции я сойду. Как возьмешь с меня деньги там, где я должен выходить?
Все заулыбались. Становилось интересно. Но не стало. Потому что контролер тоже улыбнулся:
— Ну раз нельзя, значит нельзя. Кто сказал, что тебя нужно непременно оштрафовать?
— То-то, — сказал новенький. — Я столько лет живу на свете, а еще никого не оштрафовал, а ты такой молодой. Ни к чему тебе материть.
Кондуктор встал, положил документы в сумку, посмотрел на прозрачное облачко.
— Кажется, будет дождь, — сказал он на прощание и вышел в коридор.
— Не будет, — обратился к нам новый пассажир, — дождь исключается. Я в этом деле разбираюсь.
Безошибочно определив, кто в этом купе самый любопытный, он обратился к нему.
— Я пасечник. В том месте, где я сел, у меня пасека. Там у меня хибарка, две овцы. Есть молоко, мед свой. Так и живу с весны до осени… Только ведь скучно все время одному. Вот и надумал я съездить к другу, тоже пасечнику. У него тоже своя полянка в лесу, не доезжая станции.
