Грязный Гарри [другой перевод] | страница 75

— Займись этим делом, Берт, — посоветовал редактор «Пост-эдвокит» своему лучшему очеркисту. — Санитары «скорой помощи», которая его подобрала, говорят, что он все время бормочет имя какого-то полицейского, якобы тот его избил. Дело с душком. Вот ты и выясни, откуда исходит вонь.

Лучи утреннего солнца били в высокие окна коридора. Солнце и яркий свет телевизионных прожекторов действовали на нервы, и те, кому не посчастливилось пробиться в тесную приемную главного врача, вполголоса переругивались на площадке у лифта. Главный врач Деннис Джей Купер вышел из кабинета и тут же попал под софиты телевизионщиков.

— В данный момент я еще не готов сделать заявление.

— Прошу вас, доктор, всего один вопрос. Вы можете сказать, что этот человек подвергся избиению?

— У него множественные переломы лицевых костей, шесть сломанных ребер, два из них я назвал бы осложненными переломами. Пока я могу лишь сказать, что он серьезно пострадал. Но что или кто был тому причиной, я с уверенностью сказать не могу.

— Вы позволите представителям прессы задать ему несколько вопросов?

— Не сейчас. Ему только что зафиксировали сломанные челюсти. Нет, я не могу дать такого разрешения.

— Когда его можно будет увидеть?

— Прошу прощения, джентльмены. У меня очень много дел, и в данный момент никакого заявления для прессы не будет. Позвольте пройти… прошу вас… позвольте пройти.

— Прилипни к двери его палаты, Берт. Чем-то воняет. Чем-то очень крепко воняет.

Журналисты ждали до полудня и наконец получили разрешение на короткое интервью с пострадавшим, правда, на корпоративной основе — было решено, что репортаж будут вести один телевизионщик и один представитель пишущих.

Он был забинтован с ног до головы. Но даже так было видно, что лицо его изуродовано, он с большим трудом шевелил распухшими синюшными губами. Репортер сел на стул рядом с постелью, оператор поставил свою камеру у двери так, чтобы в кадр попал и журналист. Представители прессы старались не шуметь и опасливо поглядывали на забинтованную фигуру, словно им позволили присутствовать на похоронах.

— Пронесся слух, что вы обвиняете полицейское управление Сан-Франциско в жестоком обращении с вами. Это так, сэр?

Губы человека шевельнулись. Речь его была неясной, слова едва различимы:

— Я клянусь в этом. И да будет Господь моим свидетелем.

— Но почему они так поступили с вами? Какую цель они преследовали?

— Я… не знаю. Они пытались подставить меня… по делу Дикон. И вот теперь решили убить. Полицейские следили за мной… Повсюду… Ходили по пятам… Избили меня.