Грязный Гарри [другой перевод] | страница 70

— Вы хотите сказать, что баллистическая экспертиза не в состоянии доказать, что пули, которые мы извлекли из тела Сандры Бенсон и этого мальчика, Рассела, были выпущены из этой винтовки?

— Нет, этого я не говорю. Пули действительно совпадают, но винтовка не может служить уликой, а на автомате нет отпечатков пальцев… Нет ничего, что можно было бы связать с подозреваемым. В сумке были обнаружены две обоймы с девятимиллиметровыми патронами, но в качестве доказательства они также неприемлемы. У меня нет оснований для возбуждения дела, Каллахэн, а то, что вы пытаетесь мне всучить, рухнет в суде, как карточный домик. Против этого человека нет ни одного по-настоящему весомого вещественного доказательства. Нет ничего.

— Кто, черт возьми, так решил? — крикнул Гарри, лицо его приобрело кирпичный оттенок.

— Закон! — рявкнул в ответ Ротко.

— Значит, закон спятил!

Они пожирали друг друга глазами, словно бульдоги перед дракой.

Пожилой человек поднялся на ноги:

— Я понимаю ваше негодование, мистер Каллахэн. Позвольте мне объяснить ситуацию.

«Это что еще за старая перечница?» — читалось в сердитом взгляде Гарри. Ротко заметил это выражение и быстро вмешался, дабы избежать дальнейшего скандала.

— Каллахэн, позвольте мне представить вам судью Баннермана из апелляционного суда. Кроме того, в университете Беркли его честь ведет курс конституционного права. Я попросил его зайти в прокуратуру, потому что очень ценю мнение мистера Баннермана. Мне бы хотелось, чтобы вы выслушали его, инспектор.

— Выслушаю, — мрачно пообещал Гарри.

Судья Баннерман изящным движением снял с носа пенсне и убрал в нагрудный карман.

— Естественно, это мое неофициальное мнение. С точки зрения права, обыск жилища подозреваемого был незаконным и, следовательно, полученные в его результате доказательства и улики — например, винтовка, о которой вы говорили, — не могут быть представлены в суде. Вам не следовало так торопиться, инспектор, вначале надо было получить ордер на обыск. Странно, что мне приходится объяснять вам такие простые вещи.

— Девушка умирала, — сдавленным голосом сказал Гарри.

— Она уже была мертва, — спокойно заметил Ротко.

— В то время я этого не знал. Счет шел уже на минуты… Я знал, сколько ей отмерил убийца.

Судья Баннерман согласно кивнул.

— Суд безусловно принял бы во внимание ваше вполне законное беспокойство за жизнь девушки, но ни при каких обстоятельствах не простил бы применение полицией пыток с целью выбить из подозреваемого то, что может быть расценено как признание. Нет, мистер Каллахэн, о признании подозреваемого и имеющихся вещественных доказательствах можно забыть. Были явно нарушены права подозреваемого, которые оговорены в Четвертой и Пятой поправках к Конституции и, видимо, отдельные пункты Шестой и Четырнадцатой поправок.