Третьим приятным моментом было отсут-ствие непредвиденных ситуаций. После предупреждения Шеклу о возможном саботаже Еретик был предельно внимателен и за неделю чуть не заработал профессиональную паранойю, зачатки которой есть обязательная грань души любого, кто носит серую форму работника Имперского Разведывательного Управления. Важно, чтобы зачатки не развились в настоящее заболевание, так как в словосочетании «душевнобольной агент разведки» определяющим сразу становилось слово «душевнобольной», и агентом разведки бедняга быть переставал. Но никаких технических сбоев в работе не наблюдалось, и человеческий фактор себя тоже никак не проявлял.
Лаборатория жила своей жизнью. Чейз наблюдал за утренними и вечерними сеансами активного облучения, просматривал длинные ленты с результатами проверок добровольцев на детекторе лжи и писал рапорты командованию.
В столовой, обычном месте для болтовни обо всем на свете, последние два дня обсуждалось, какие еще фильмы, кроме агиток, можно показывать испытуемым и что из этого получится. Профессор Шеклу почти все время проводил в своем кабинете и что-то читал, поэтому никто не препятствовал халатикам обсуждать пассивное излучение и строить теоретические выкладки исключительно на благо Родины.
Образовательные программы отмели почти сразу – чтобы они возымели эффект, пассивное облучение должно просто улучшать память, а не лишать способности рассуждать самостоятельно. На основании этого аргумента доктор Доов предложил крутить добровольцам религиозные передачи, чтобы затем на графиках оценить, с какой скоростью они превратятся из убежденных атеистов в ошалевших фанатиков. Доктор Фешсу как всегда отмалчивался, зато остальных эта идея захватила. Вопрос: возможно ли пробудить веру в Господа, такую интимную и частную вещь, всего лишь облучением? Все пока указывало на то, что возможно, ведь чем Господь хуже Его Величества Императора, в которого испытуемые верят с тем самым религиозным фанатизмом.
– Я считаю, господа, – вступил в дискуссию и Чейз, – что для чистоты эксперимента следовало бы теперь часть наших добровольцев, которых убеждали в лояльности имперскому режиму, убеждать в обратном.
– Начать крутить им по шесть часов в день хонтийские агитки? – спросил черноусый халатик-социалист.
– Ну, если у вас они есть в заначке, доставайте, – разрешил Китт. – Вот что интересно, господа. Потребуется ли им больше времени на перестройку с одного курса на другой? Будут ли у них какие-либо душевные терзания и метания на этот счет, или они сразу и без-оговорочно примут новые идеи? Не сойдут ли с ума от столь быстрой и радикальной смены парадигмы?
