разговоров, на все вопросы отвечала с безразличной откровенностью, не желая ничего утаивать,
чтобы быстрее уйти отсюда, И по взгляду ее было видно, что думает она уже о чем-то своем, а в
этой комнате ей добавить к сказанному нечего.
Да и Анатолий Моисеенко уже подбирал бумаги.
В кабинете стояла тяжелая прокуренная тишина.
Дмитрий Николаевич подошел к окну и открыл форточку. Прошелся по кабинету,
остановился возле Печеркиной:
— У меня больше вопросов нет.
— Значит, свободны вы, товарищ Печеркина,— сказал Моисеенко.
Она поднялась, и взгляд ее остановился на столе, где у самого края лежал ремень Геннадия
Печеркина, Спросила:
— А ремень-то где нашелся?
Трое переглянулись.
Ответил за всех Дмитрий Николаевич:
— На руке у Афанасия Мельника. На торфянике-то вашем его нашли убитым. Ничего от
него не осталось, по документам кое-как установили. Вот теперь выясняем все остальное...
Она ничего не ответила. Только едва приметно качнула головой.
25
Клавдия Коляскина пришла из камеры в кабинет Моисеенко немного побледневшая, но
бодрая. Оглядев комнату с незнакомым человеком за столом, она будто растерялась,
насторожилась. Зато увидев в дверях входящего Саломахина, облегченно вздохнула,
обрадовалась:
— Слава богу! А то думала, что к незнакомым попала...
— К знакомым, к знакомым, Клавдия Поликарповна,— успокоил ее Василий Тихонович.—
Как же я могу вас оставить, коль еще в Шадринске обещал довести наши разговоры до конца
здесь.
— Вот и хорошо,— согласилась она.
— Я готов, Клавдия Поликарповна, считать наш разговор в Шадринске недействительным,
— серьезно сказал Василий Тихонович,— если вы обещаете мне быть откровенной во всем...
здесь. Вот с этим человеком.— И он представил ей Моисеенко.
— Так разве я что соврала? —удивилась она.
— Как вам объяснить?.. Вы утверждали, что Афанасий Мельник ночевал у вас ночь или
две, а потом отправился в Свердловск. А мы узнаем, что вы с ним провели вместе чуть не две
недели... Вы говорили, что Геннадий Печеркин в то время у вас не появлялся, а потом
оказывается, что он был, да еще не один, а с женой, и ночевал у вас тоже...
— Так ведь кому охота, товарищи следователи, про себя такое рассказывать? — Коляскина
закраснела от волнения и впервые отвела взгляд.—Женщина я одинокая, оттого и смолчала, что
дурной славы боялась: соседи ведь у меня...
— Выходит, жил у вас Афанасий Мельник?
— Куда деваться? — вздохнула она.— Винюсь...
