глубине его глаз лихорадочно заметалось беспокойство. А Василий Тихонович спокойно
продолжал:
— Что же ты, друг липовый?.. Был, оказывается, Мельник-то у тебя в Соколовке. Был.
Перед самой смертью. Знаем.
И, заметив, как обмяк взгляд Печеркина, отвернулся в сторону, устало повторил укор:
— А ты промолчал...
— Так в клубе тогда про Петра спрашивали,— вдруг встрепенулся Печеркин.
— Что? — Моисеенко расхохотался не по-доброму.— Вон ты какой умный! Слышите,
Василий Тихонович, про Петра, говорит, спрашивали?.. А ты перепутал, который из них хромал?
Или забыл? — И, не желая слушать его, махнул рукой.— Хватит. Тут люди с дороги. Им
отдохнуть нужно.
В кабинете появился милиционер. Саломахин коротко приказал:
— Этого гражданина поселите во вторую камеру. Да поставить на постоянное довольствие
не забудьте...
В тот же день встретились с Суетиным. Втроем просидели допоздна. Каждый понимал,
что разгадка трагедии на Соколовском торфянике близка, но, по известной следовательской
привычке, не торопились с окончательными выводами.
— Вчерашний разговор с Коляскиной в Шадринске и сегодняшний — с Печеркиным
убедил меня в том, что они все знают. С ними надо работать,— настаивал Василий Тихонович.—
Почему они хитрят?
— Замазаны! — предположил Суетин.— И боятся: Мельнику-то ведь не просто морду
набили, а с концом...
— А вспомни Сырбу? Тоже запирался, а совсем из-за другого...— вмешался Моисеенко.
— Чудак ты, право,— усмехнулся Дмитрий Николаевич.— Сырба совершенно точно знал,
в чем его подозревают. И когда ему сказали, что речь идет об убийстве, он сразу заговорил,
потому что в этом он не мог быть замешан. А Коляскина и Печеркин, во-первых, не могут
отрицать своего знакомства с Мельником. Во-вторых, у нас в руках свидетельства, что из
Шадринска они уехали в Свердловск вместе. А самое главное, Толенька, ни Коляскина, ни
Печеркин, если они к этому делу не причастны, не могут знать, что речь идет об убийстве! Прав
Василий Тихонович, работать надо.
— Положим, что Печеркин-то это понимает не хуже нас с тобой... Он, наверное, в клубе
тоже о чем-то думал,— не замедлил вставить Моисеенко.
— Правильно,— согласился Дмитрий Николаевич.— Зато Печеркин не подозревает, что
Коляскина уже здесь и сидит в соседней камере, а Коляскина не предполагает, что нам известно
о скандале в ее доме и о поездке с Мельником в Свердловск. Почему она не сказала обо всем
