из игры шулер, мучился желчным одиночеством.
Но случилось так, что и он не остался без сочувствия. Неподалеку от Кабаньего
встретилась на пути Мельнику женщина, молодость которой истоптала война. Как они смогли
понять друг друга? Только зачастил Афанасий из дому, сначала ночь проездил, потом —неделю,
Жена, которая и так по утрам со слезами уговаривала детей идти в школу, узнала обо всем, но
молчала, чтобы не навлечь на свой дом еще и грязной молвы. Так и жила несколько лет...
— Видела я ее. Анной звали. Красивая женщина, молодая, мальчик у нее был лет
пятнадцати. Говорили о ней только хорошее. Нашего принимала, наверное, от тоски своей. А он
присох... И только за год до того, как нам возвращаться, отказала ему. Что у них произошло, не
знаю. Афанасий совсем почернел. Накануне отъезда ездил к ней еще раз...
— Фамилию этой женщины вы помните?—спросил Моисеенко.
— Нет. Анной звали. Если жива, найти ее легко. Женщина заметная.
— И вы думаете?..
— Как же иначе? Нам он сказал, что едет в Свердловск. А вы узнали, что был в
Шадринске. Зачем ему туда ехать? В Кабаньем у него друзей нет, да и знакомых, которые могли
бы обрадоваться такому приезду,— тоже. Пока здесь живем, с Урала ни одного письма не
получал. Значит, никто и не вспоминал его. Так зачем ему ехать туда, где он никому добра не
оставил?
— Пожалуй, вы правы.
— А к ней заехать мог. Только поэтому и рассказала вам то, о чем всю жизнь молчала.
Ставший чужим родным и знакомым, Афанасий Мельник не остался все-таки без
человеческого приюта. И, зная его жизнь, можно было представить, как он держался за это
последнее душевное пристанище, если пренебрегал ради него женой и детьми. И, может быть,
права эта женщина в своей догадке!..
20
Анну Саломахин нашел без труда: в маленькой деревушке Плетни, что в семи километрах
от Кабаньего, друг друга знали все.
Войдя в избу, Василий Тихонович очутился лицом к лицу с темноволосой статной
женщиной. Она была немолода, но годы щадили ее, а может быть, просто отступали перед
необычной опрятностью во всем ее облике. После того как Саломахин представился, она
предложила ему раздеться и провела к столу, по-деревенски стоявшему в переднем углу возле
скамеек по стенам.
— С дороги продрогли, наверное? — осведомилась она.— Может, самовар поставить?
