залезал в карман, намеренно попадался с поличным и, как говорят, скрывался в тюрьме! Если
Сырба убил Мельника, то в своем положении он ведет себя вполне логично: пусть он усугубляет
свое наказание, скрывая не известного следствию сообщника по краже зерна, но этим он делает
невозможным раскрытие более тяжкого преступления.
— Рассуждать можно сколько угодно. Но мы же в дурацком положении! — начинал терять
терпение вспыльчивый Моисеенко.
— А что делать? Шадринск молчит...
— Самим надо ехать туда!
— Поедем.
Ехать не пришлось.
Из Шадринска сообщили, что в деревне Кабанье после войны долгое время проживала
семья Мельника, приехавшая из Молдавии сразу после войны. Получатель удостоверения
ДОСААФ, вероятно, Мельник Петр Афанасьевич, в свое время поступавший на курсы
трактористов в Батуринскую МТС. В числе непременных условий для поступления на курсы
было вступление в общество ДОСААФ. Возраст Петра Мельника совпадает с годом рождения,
указанным в удостоверении.
Но Петр Мельник не хромал.
Из бесед с жителями Кабаньего, однако, выяснилось, что отец Петра — Афанасий
Макарович —страдал хромотой.
Других подробностей из жизни семьи Мельников установить не удалось, так как восемь
лет назад, в 1955 году, они уехали из Кабаньего в Молдавию, и никаких изнестий о них никто не
получал.
— Ну а теперь куда тебе хочется ехать? — посмотрел Суетин на Моисеенко.
— Пойду в больницу! — махнул тот рукой.
12
В тот день, уходя домой, Дмитрий Николаевич как-то по-новому ощутил время. Может
быть, оттого, что при нем заговорили о ноябрьском празднике да еще спросили, как он
собирается его проводить и поедет ли на зайцев. Все знали, что он большой любитель охоты, и
только поэтому, вернувшись из армии после войны да скопив деньжишки, он купил «Москвич»
самого первого выпуска, который сейчас у многих вызывал улыбку.
— Все равно — колеса,— говорил Дмитрий Николаевич.
До его дома от прокуратуры самая ленивая ходьба укладывалась в десяток минут. Дмитрий
Николаевич как-то само собой выбрал другую дорогу, потом повернул от дома еще дальше.
Хотелось побыть одному.
Он знал, что Анатолий Моисеенко, вспомнивший в сердцах про больницу, придет завтра в
горотдел ровно к девяти, как и сам Дмитрий Николаевич в свою прокуратуру. Знал, что через
полчаса они сойдутся и снова будут толковать о Сырбе и Мельниках. Куда деваться?
«Куда деваться?» — повторил он про себя. И тут же подумал: «А почему я так сказал?»
