— Виллис хочет гулять.
— Нельзя. Зато я тебя прокачу. Ты не вылетишь?
— Виллис не вылетишь.
— Ладно.
Джим перекинул сумку за спину, и они снова тронулись в путь, набирая скорость. Гладкий лед, малое сопротивление воздуха и слабая гравитация — все это позволяет конькобежцу на Марсе развернуться в полную силу, а Джим с Фрэнком были сильными бегунами.
— Уу! — напутствовал их Виллис, и они начали отсчитывать милю за милей.
Участок пустыни между Кинией и Хараксом находится выше, чем дно мертвого моря между Кинией и экватором. По этому стоку воды таяния с южного полюса поступают к широкому зеленому поясу вокруг экватора. В середине зимы полярная шапка подступает к Хараксу, и двойной канал Стримон, берущий начало в Хараксе, служит одним из главных водостоков, когда шапка весной начинает таять.
Мальчики сейчас поднимались вверх по водостоку, и берега канала стояли высоко над головой. К тому же уровень воды (или льда) теперь, поздней осенью, был низким — весной он будет гораздо выше. Ничего не было видно, кроме высоких берегов, голубого неба перед ними и пурпурно-черного над головой. Солнце было у них за спиной, чуть западнее небесного меридиана, оно двигалось к северу, к моменту северного летнего солнцестояния. Времена года на Марсе не запаздывают так, как на Земле, здесь нет океанов, удерживающих тепло, и единственный «маховик» климата — это таяние и замерзание полярных шапок.
Смотреть было не на что, и мальчики сосредоточились на движении, опустив головы и размахивая руками.
После многих миль однообразного бега Джим потерял бдительность: носок его правого конька попал в трещинку на льду, и Джим упал. Благодаря скафандру он не обжегся об лед, да и падать он умел, но Виллис выскочил из сумки, как пробка из бутылки.
Попрыгунчик инстинктивно втянул все отростки разом, подпрыгнул как мячик на льду и покатился дальше; так он пробежал несколько сот ярдов. Фрэнк, видя, что Джим свалился, затормозил, как хоккеист, в облаке ледяной пыли и подъехал к нему.
— Ты как, ничего?
— Порядок. Где Виллис?
Они поехали вперед и обнаружили Виллиса, который стоял на ножках и ждал их.
— Ураа! — заорал он. — Давай еще так!
— Ну уж нет, — возразил Джим и затолкал его обратно в сумку. — Слушай, Фрэнк, сколько времени мы уже в пути?
— Не больше трех часов, — определил Фрэнк, поглядев на солнце.
— Жаль, часов нет, — посетовал Джим. — Не пропустить бы станцию.
— Да до нее еще бежать добрых два часа.
— А вдруг проедем мимо? Нам же не видно, что там на берегу.
