– Господа, – сказал Алексей Арнольдович, – это Клавдия, моя прислуга.
Она слегка присела в поклоне. Братья, улыбаясь, также учтиво поклонились.
– Алексей Арнольдович, прикажете что-нибудь подать? – спросила Клавдия в замешательстве оттого, что ее представили гостям.
– Погоди, – мягко ответил он, указывая ей на стул. – Расскажи, откуда ты такая перепуганная? Что с тобой случилось?
– Так с Мясницкой я… А случилось…
Она настороженно посмотрела на Полуниных.
– Можно, я не здесь расскажу?
– Не беспокойтесь, – пришел на помощь профессор. – Мы с Андреем Леонидовичем подождем в соседней комнате.
Вскоре Алексей Арнольдович узнал, что вечером 2 января приболевшая Клавдия услышала из своей комнаты какое-то движение в квартире и возбужденные голоса Софьи Дмитриевны и Глаши. Утром Глаша сказала ей, что Алексей Арнольдович ушел из дома и пропал. Его искали, из полиции приходил участковый пристав. Софья Дмитриевна от расстройства слегла в горячке и болеет до сих пор. А на днях Клавдия случайно увидела, как Глаша закрывала большим зеркалом в спальне какой-то ход. Клавдию она не заметила, а та не стала выдавать себя. Сегодня, повторив Глашины действия с механизмом на зеркальной оправе, Клавдия прошла через ход до комнаты со свечой…
Рассказ ее был довольно правдив, а то, что она умолчала о своем доносительстве и оговоре Софьи Дмитриевны и Глаши, – так признание в этом она отложила на потом… в случае, конечно, если язык повернется.
– Я села на стул и очутилась вдруг на Мясницкой, да еще летом… Я побежала домой, а здесь вы, вернулись. Раз так, то все будет хорошо. Вы мне только скажите, что такое произошло с погодой? И вообще…
Она вдруг подалась вперед, в глазах ее заплескалось беспокойство, а потом там метнулся страх:
– … что же это происходит?!
Наивно было надеяться, что распознание ею роковых перемен произойдет еще не скоро.
Алексей Арнольдович потом ругал себя за ту робкую попытку ответить, от которой начинавшаяся истерика бедной женщины немедленно полыхнула пожаром. Словно ребенок, который, плача, не желает с чем-то мириться, она не хотела признавать никаких перемещений во времени, как если бы свершившееся можно было отменить слезами и своим неверием в него.
Из соседней комнаты поторопились выйти Полунины. Трое мужчин окружили Клавдию. Увы, уговоры на нее не действовали, доводы рассудка распаляли еще больше. Оставалось отступиться и ждать.
Через некоторое время все же стали появляться короткие периоды успокоения. В одну из таких передышек Клавдия, мертво глядя в одну точку, сказала:
