— Я не причиню вашему брату ни малейшего зла, точно так же как и вам, Маргарита. Не бойтесь ничего и положитесь на меня.
— О, я вам верю, сударь, и совершенно полагаюсь на вас, — сказала Маргарита, словно удрученная тем, что так долго проявляла недоверчивость, — какая вам польза меня обманывать, какая выгода меня предать?
— Конечно, никакой. Но поговорим о другом. Как вы хотите поступить с бароном де Лектуром?
— Во всем ему признаться.
— О, — с поклонном произнес Поль, — позвольте мне обожать вас!
— Сударь! — прошептала Маргарита.
— Как сестру, только как сестру!
— Да, я вижу, вы добры, — сказала, улыбнувшись, Маргарита, — и теперь верю, что Господь послал вас.
— Верьте, — сказал Поль.
— Итак, до завтрашнего вечера.
— Что бы ни случилось, не удивляйтесь ничему и не пугайтесь ничего. Только постарайтесь сообщить мне письмом или хоть коротенькой запиской или знаком, чем закончится ваш разговор с Лектуром.
— Постараюсь.
— Ну, теперь пора; слуга ваш, наверное, удивляется, что мы так долго разговариваем. Возвращайтесь в замок и не говорите обо мне никому. Прощайте.
— Прощайте, — сказала Маргарита. — Скажите только, как мне называть вас?
— Назовите меня братом.
— Прощайте, брат!
— Сестра! Милая моя сестричка! — Поль порывисто обнял девушку. — Ты первая дала мне услышать это сладостное слово; Бог тебя наградит за это.
Маргарита в удивлении отступила от него, но потом опять подошла и подала ему руку. Поль пожал ее в последний раз, и девушка ушла. Моряк подошел к двери второй комнаты и, отворив ее, сказал:
— Теперь, старик, веди меня к могиле моего отца.
На следующий день после того, как Поль узнал тайну своего рождения, обитатели замка Оре проснулись рано, занятые более чем когда-либо своими надеждами и опасениями — в конечном счете своими интересами, — потому что в этот день должна была решиться судьба каждого из них. Маркиза, которую читатели знают теперь вовсе не как женщину порочную и злую, но как надменную и суровую, с нетерпением ждала конца своим ежеминутным тревогам: ей больше всего на свете хотелось сохранить в глазах детей свое доброе имя, такой дорогой ценой приобретенное. Для нее Лектур был не только зятем — очень хорошим, достойным, благодаря своей знатности, родства с их фамилией, но еще и человеком, вернее добрым гением, который одновременно увезет от нее и дочь в качестве своей жены, и сына, которому министр по случаю этого союза обещал дать полк. А когда их не будет в замке, тогда, пожалуй, пусть старший сын приезжает: раскрытая тайна не получит огласки. К тому же есть много способов заставить его молчать. Маркиза была очень богата, а золото, полагала она, в таких делах — самое надежное средство. Вот почему она, подгоняемая своими страхами, всеми силами души желала замужества Маргариты и не только помогала Лектуру как можно скорее кончить дело, но и подстрекала к этому Эмманюеля. Молодому графу давно уже наскучило жить безвестным в Париже, где он был незаметен среди элегантной молодежи, составлявшей свиту короля, или быть заживо погребенным в Бретани, где он, подобно ссыльному, влачил дни в древнем замке своих предков среди старых фамильных портретов; он нетерпеливо стучался в раззолоченные двери Версаля, которые обещал отворить ему будущий зять.
