<понедельник> 9 сентября.
5-ое число прошло весело. У нас было много народу. Вот их список: Виельгорский, Брусилов240, Мейендорф, Каминг, Титов, Лонгинов241, Дурнов, Крылов, Василевский, Тон242, Галберг243, Шиллинг244, Будберг245, Красовский246, Языков247, Краевский, Волконский, Штейнбок248, Сухарев, Аткинсон249, Полторацкий, Стасов250, Свиньин251, Лисенко252, Жиафар253, Шармуа254, Гамплен255, Львов, Фишер, Сухарева, Василевская, Оленины, Аткинсонова256, Батюшков 257 после обеда, -- Симонетти-Камподонио258 и мадам Канкрина259.
Я заранее знала, что Мейендорф, недавно приехавший из деревни, непременно явится к нам, как и тот, чье появление вряд ли его обрадует, а именно -- граф Виельгорский. Поэтому я приготовилась к встрече с обоими, я была готова... Но можно ли быть готовой, когда боишься, когда надеешься, когда надежда вновь сменяется страхом!
Накануне рано утром приехал наш милый чудесный Фишер. Мы поехали в Рябово 260, и эта прогулка очень удалась. Фишер честнейший человек, какого я когда-либо знала. Он сердечно к нам привязан, и хотя мое замужество, вероятно, заставит его с грустью вздохнуть, он многое отдал бы, чтобы видеть меня устроенной и счастливой. Наступает утро, я спускаюсь.
Маменька еще не вернулась из церкви. Мы пошли немного прогуляться. Постепенно стал съезжаться народ. Входит Мейендорф с Камингом. Первый идет с торжествующим видом, с жаром и удовольствием беседуя с маменькой. После разговора с ней он набрался храбрости, подошел ко мне и обратился с какими-то словами, но я не намерена была подавать ему надежды. Я отвечала смеясь, но должна сказать правду -- с некоторым сарказмом. Экипажи подъезжали один за другим, но поджидаемый нами не появлялся. У Варвары от досады и беспокойства за меня разболелась голова, мое бедное сердце билось, но внешне я была unconserned {невозмутимый -- англ.}.
Мейендорф меня избегал, потому что разговор со мной его раздосадовал. Теряя всякую надежду, разозлившаяся Варвара взяла под руку И. А. Крылова и стала рассказывать ему о том, что мы предполагали, и о том, чем мы располагаем. На крыльце было много народу, я стояла там тоже и грустно смотрела на дорогу. Ко мне подошел Красовский и начал говорить об Ольге Ферзен. Я проклинала ту скуку, которую он на меня наводил, отвлекая меня от моих мыслей, но я была вознаграждена за свое терпение, ибо увидела коляску с двумя мужчинами и несравненную серую шляпу. О, мое сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди от радости: это был он, тот, кого я ждала с таким страхом и с такой надеждой. Он был с Брусиловым, другом Петра261. Он подошел ко мне, я слегка покраснела, и, немного поговорив с ним, предложила пойти вместе к маменьке.
