На поминки, мой батюшка, на поминки,
На поминки, батюшка, на поминки.
Старушка тоненьким голоском тоже подпевала, с трудом сдерживая икоту:
На поминки, мой батюшка, на поминки…
«Молодые» подошли к «попу» поближе, он велел им целовать «крест» из лучины. И после объявления «Пахома» и «Пахомихи» мужем и женой, «поезд» снова с бесовскими прискоками направился «домой», где уже разостланы были на полу тряпье и сено.
— Таперича ночь ночевать надоть, — хихикнула старушка, уже не обращая внимания на икоту.
А профессор снова воскликнул:
— Ну и Пахомушка-Петрушка, никогда такого не видывал!
Петр поискал глазами девушку-одуванчик и увидел в общей кутерьме, среди возбужденных, плутоватых, прослезившихся, азартных, раскрасневшихся лиц ее милое лицо, ее полуулыбку, смущенную и лукавую. Взгляды их встретились. Она хмыкнула, прикрылась ладошкой, потом легко отбросила за плечи пышные свои волосы и спряталась за каким-то гогочущим парнем возле дверей.
А посреди зала продолжалось, разворачивалось действие. «Пахомушка» и «Пахомиха» легли спать-ночевать на тряпье и сено. Да вот незадача — «молодуха» не головой легла к голове «супруга», а ногами. Ощупывает он, ищет голову «молодухи», а найти не может и кричит в отчаянии:
— Маменька, у невесты головы нет.
«Мать» отвечает ему жалостливо, с повизгиванием:
— Поищи хорошенько, должна быть.
«Пахомушка» ищет, старается, да находит лишь «Пахомихины» ноги в лаптях. Это у него получалось уморительно, с напускным ужасом, досадой и шумным пыхтением, под громкие советы всех вокруг. И снова «Пахом» взмолился:
— Маменька, ищу, и все нет!
Хохот, посвистывание были ответом на его жалобу. А когда провозились «молодые» без толку всю ночь, раздосадованный «муж» начал бранить «жену», честить ее за то, что она и «дельницы» — большие грубые рукавицы — надела каждую не на ту руку.
— Неуклюжая! — закричал «Пахом». — Бестолковая! Как без меня-то жить будешь? Вот уеду в город по делам, смотри у меня!
— Насмотришься за ней, мужикатой, — серьезно и строго проговорила старушка, наконец-то справившись с икотой. От смеха же и прошла ее морока. — Пока муж в работах, молодуха всякого прохожего ждет. Это уж как водится у нынешних.
— Сказка-то старая, — напомнил Петр.
— Сказка-то старая, да присказки новые, — отрубила старушка.
А «Пахом» бросил работу, собрал инструменты, приложил к губам руки рупором, закричал во все горло:
— Эй, перевозу! Трам-тара-рам!
И сейчас же «Пахомиха» приехала к нему на скамейке. Обнялись супруги, целуются. «Пахомиха» спрашивает:
