Еще в курсовых Петр писал о Крайнем Севере, за что был особо отмечен в университете. Ему предложили опубликовать статью в солидном научном журнале.
О молодости Крайнего Севера хотелось рассказать не сухим языком фактов и цифр, а написать в форме художественных очерков о жизни людей на суровых и прекрасных берегах «студеного моря». Со всей страны великой приезжают молодые, сильные, знающие дело люди строить поселки, города, электростанции, новую жизнь. Петр решил еще раз съездить в те края с Анютой и сыном, если получится, — оставить их у бабушки с дедушкой, а самому покружить, поглядеть, поосновательнее вобрать неведомое.
Сосед по квартире, старый холостяк, редко бывавший дома, разрешил Петру оставаться у себя, писать, читать или просто, как он выражался, «перевести дух», пока он сам был на работе или на репетициях в самодеятельном театральном коллективе.
Вот уж который раз Петр садился за письменный стол, брал авторучку, склонялся над чистыми листами бумаги, чтобы написать очерк о Гридине, но видел перед собой только белую пустоту, — он чувствовал себя усталым, рассеянным, немым.
Пробовал Петр придумать первую фразу, а слова разбегались в стороны, хотел столкнуть на плоских страницах гребни волн, но не было бури. «А что же я помню еще? Белое море, какие о тебе найти слова? Надо думать, искать, погружаться в себя, и тогда вернусь на палубу рыбачьего судна, и меня окатят холодные брызги, и сразу вспомню, как боялся смерти, как был зачарован свирепостью шторма.
И потом увидел я стойких людей, их тяжелый и вместе с тем необходимый труд, прекрасный в своем назначении — труд не просто для достатка, для звонкой радости мышц, не подлежащий сомнению, как солнце».
Петр ходил по комнате с таким чувством, будто он загнан в клетку, в тупик. «За что я взялся? Ну какой из меня ученый или журналист? Ну что я лезу не в свое дело?.. — уже в который раз думал он. — Таскал бы и таскал мешки на вокзале. Снимал бы стружку с металла да объяснял бы детишкам, как делается гаечка, шестигранничек… Или пересказывал бы поскладнее, что уже давным-давно продумано и написано. Жил бы, работал, как все… Просто жил. Вон бабка Саша, не мудрствуя лукаво, сколько вытянула, вынянчила детей? А ее дочь — сколько полов перемыла, гимнастерок в войну перестирала…. Вот и мне бы — учить детей, растить сына…
Не прибедняйся, ибо сказано: „Самоуничижение паче гордости“. Делать явно меньше того, что хочешь или можешь, — грех перед самим собой и перед жизнью. Надо быть более твердым в достижении цели и более цепким…
