Память Петра все живее, отчетливее возвращала к нему детские годы, простые и золотые…
…Эх, кто бы только знал, как надоело просыпаться, мыть руки, лицо и уши, а потом есть творог или кашу с молоком, или яичницу с салом и луком, а потом выходить на крыльцо, щуриться от солнца и думать, что бы сегодня сделать такое…
Поиграть с цыплятами? Да ну их! Наигрался. Погоняться за петухом? Да ну его! Нагонялся. Петух уже старый, ленивый. Отбежит немного, прыгнет на изгородь, качнет своим павлиньим хвостом, тряхнет алыми висюльками под клювом и закукарекает: не звонко так, хрипло, как будто горло простудил. А потом наклонит голову набок и смотрит сверху вниз, глаз внимательный, светится, как бусинка, смотрит гордо, мол, чья взяла? Не догонишь. Подумаешь, а я и не догонял вовсе.
А может, пойти в коровник? Да чего там! Зорька ушла и бычка увела.
А может быть, пойти в ножичек поиграть? Нарисую круг, разделю его пополам. Твоя земля — моя земля. Тык ножичком, воткнулся, отрезал кусок. Тык — еще отрезал. Тык — еще. Твоя земля стала моей землей. Пусть у тебя будет твоя земля, а у меня своя. Нет, пусть уж лучше будет твоя земля как моя и моя как твоя. Потыкаю лучше ножичком в пень, потренируюсь. Мало ли, пригодится, на всякий случай. Прыгнет на тебя змея издалека, а ты в нее тык ножичком — и попал.
Тык ножичком, тык. Что-то не втыкается в пень. Тык ножичком, тык. Что-то и в землю не втыкается.
— Эй, Наташа! Хочешь, в ножички поиграем?
— Не хочу. Мы с Олей на озеро идем. Хочешь с нами?
— Не хочу. Рыба не клюет, чего там делать? Я лучше с дедушкой на покос пойду.
— Подумаешь, нам интереснее.
Тык ножичком, тык. Воткнулся разок. Если бы мне потренироваться…
— Эй, Наташа, а я вчера сено сгребал.
— Подумаешь, я тоже вчера сгребала.
— А я своими граблями. Сам зуб к ним делал, хочешь, покажу? Он самый главный, если бы не он, знаешь, сколько бы сена осталось на поле?
— Это почему?
— Как почему? Он посередине. Он-то все и сгребал.
— Подумаешь, зуб. У моего дедушки тоже грабли есть. Я тоже сгребала. Я даже доить могу.
— Ты, Наташка, всегда хвалишься. А вот калитку тебе все равно не починить. Это дело мужское.
— Подумаешь, мужское. Я вот если захочу, все сделаю.
— А я все равно сильнее тебя. Мужчины всегда сильнее, им любая работа нипочем.
— Эх ты, сильнее. Давай поборемся, кто кого, а хочешь, побежим к дороге.
— А я могу даже с крыши сарая спрыгнуть, на березу залезть и «солнышко» сделать на качелях.
— А вот и не сделаешь, испугаешься.
