Их взгляды скрестились, как два клинка.
Красивая рука, покрытая мозолями и шрамами, подстрелившая попугая и причастная к поджогу дома матери, лениво перебирала густые, прекрасные волосы Маргарет.
— Ты хочешь увезти меня к себе домой? — удивленно промолвил Лаймонд. — Но даже Леннокс…
— Не посмеет противоречить лорду-протектору. Если ты делом докажешь свою ценность для Сомерсета… а ты это можешь, Фрэнсис! С твоим-то умом, воображением, талантом полководца…
— И моей грязной репутацией. Бесполезно, Маргарет: если бы моя честь в Шотландии была незапятнана, то я бы сделал Сомерсета дядей императора, но как изгнанник я бесполезен. Если только вы не создадите мне доброе имя. Или не восстановите.
Он не продолжал, и наступила тишина. Женщина сидела, прижавшись щекой к его колену, на ее длинных волнистых волосах играли отблески пламени. Вспыхнуло полено, на мгновение озарив голову Лаймонда янтарным блеском.
Не шевелясь Маргарет повторила:
— Восстановим?
— Разве нельзя состряпать какую-нибудь историю, убедительную для властей? — мягко намекнул Лаймонд. — О подлоге или заранее обдуманном предательстве — что угодно, лишь бы нашлись свидетели, готовые обелить меня.
Не в силах противостоять обаянию его ума, его внешности, Маргарет помимо воли заговорила откровенно:
— Бессмысленно, Фрэнсис. Можно и не пытаться. Нельзя изменить прошлое. Человек, который оставил послание, мертв. Я могу найти многих, готовых свидетельствовать вместо него, но ты думаешь, что они выдержат колодки и дыбу? Арран на этот раз захочет удостовериться, что его не обманывают. Ты не можешь возродить репутацию из ничего.
— Я-то, наверное, нет, но тебе всегда удавалось заполучить то, чего тебе хотелось. Даже меня, к примеру. Я назвал свою цену.
На этот раз пауза была долгой.
— Я не ставлю никаких условий, — вдруг произнесла Маргарет.
— А я — только одно. — Мягким, но стремительным движением Лаймонд поднял ее так, что губы касались губ. — Ты хочешь, Маргарет… иметь меня при себе в Темпл-Ньюсаме?
— Да.
— И заплатишь мне что причитается?
— Я заплачу тебе… заплачу все, что угодно, — пробормотала она. — Только едем со мной сегодня же вечером.
— Сегодня вечером? — Лаймонд провел рукой по ее волосам. — И что же ты заплатишь мне?
Она поцеловала его загрубелую руку.
— Я найду человека… кого-нибудь, кто подтвердил бы, что твое послание было подложным.
— Какого человека?
— Любого. Заключенного. Приговоренного к смерти. Я заставлю его, посулив жизнь. Обещаю тебе. Я сделаю так, что все поверят. Едешь ли ты? О, любовь моя, едешь? Едешь?
