Они уже пятнадцать дней назад
Покинули столицу Ашхабад, —
Пятнадцать дней пустыни и пути.
Им полагалось в списки занести,
Им разыскать велели всех людей,
Что родились в песках
От матерей,
Родившихся в песках,
А потому —
Живут в пустыне, как в большом дому.
Их возраст, средства жизни, имена
Хотела знать Советская страна.
О том, проштемпелеван и цветист,
Всем встречным говорил бумажный
лист —
Командировка, попросту сказать,
На ней стояла круглая печать,
Где молот скрещивается с серпом.
А солнце озаряет их лучом.
Три счетчика пятнадцать дней назад
Покинули столицу Ашхабад.
Порой раскачивала их арба,
Порой — волна верблюжьего горба.
Пустынный мир являлся каждый час:
Джейраны попадались им не раз,
Пустынный ворон посылал привет,
И ящерица им глядела вслед,
И тени рыб мелькали в мути рек…
Но им был нужен — только человек.
Да! Только к человеку шли они.
Людей, людей искали в эти дни
По всем дорогам (там, где нет
дорог, —
Брели по следу человечьих ног,
На отзвук песни, запахи костра,
На лай собаки, звездный свет шатра).
Они шагали по путям людским,
Скорбя о мертвых, радуясь живым.
И всюду были куполы шатров,
И женщины варили жаркий плов.
Хозяин разливал верблюжий чал,
Потом приезжим имя открывал
И место, где его родила мать…
И были все горды:
Ведь важно знать,
Что широка страна, велик народ,
Но каждое людское сердце —
В счет.
