– Ну, как дети? – спросил он.
– В объятиях Морфея. Однако он еще читает.
– В постели?
– Да, у него открыта дверь.
– Я скучал по тебе сегодня, – прошептал Боб. Стоя к нему спиной, жена завязывала себе волосы. – Ты слышала меня, дорогая?
– Да, – сказала она, не оборачиваясь.
– Я… я не хочу, чтобы мы отдалялись друг от друга, Шила.
– Да, – отозвалась женщина монотонно.
– Это может случиться? – спросил он с мольбой в голосе.
Шила обернулась.
– Надеюсь, что нет. – Она направилась к двери.
– Хочешь выпить? – спросил Боб, стараясь предугадать ее намерения. – Я схожу вниз и принесу.
– Нет, спасибо, – отвечала она. – Я хочу взглянуть, как там мальчик.
И жена оставила Боба наедине с его сомнениями.
В комнате Жан-Клода был все еще виден свет. На цыпочках пройдя по коридору, Шила подошла к его двери.
Мальчик заснул за чтением. История Франции лежала открытой у него на груди. Женщина посмотрела на него. Ничто так не вызывает теплые чувства, как вид спящего ребенка.
За часы внутреннего диалога с собой по дороге обратно в Кейп Шила решительно убедилась в одном: ребенок ни в чем не виноват. Какова бы ни была степень ее гнева (и видит Бог, она имела на это право), он должен распространяться только на мужа. Никакой вины Жан-Клода в этом не было. Никакой.
Шила наблюдала за спящим ребенком. Его каштановые волосы упали на лоб. Убрать их? Нет, это может его разбудить. И он может испугаться, оказавшись в незнакомой обстановке, далеко от дома. Сейчас во сне он был просто девятилетний ребенок, мирно дышавший под одеялом и своей книжкой.
А что, если ему приснится кошмар? Если он проснется и станет плакать о своей невосполнимой потере? К кому ему обратиться?
Ты бы мог придти ко мне, мысленно говорила Шила. Я утешу тебя, Жан-Клод. Я надеюсь, что ты не счел меня холодной. Ты мне нравишься. Ты мне действительно нравишься.
До сих пор взгляд ее был сосредоточен на маленьком тельце на кровати. Теперь женщина решила подойти и выключить свет над кроватью. Почти случайно ее взгляд упал на ночной столик. И она застыла. Вся ее нежность словно окаменела.
У подушки Жан-Клода стояла фотография в серебряной рамке. Снимок был сделан самое большее несколько месяцев назад. Жан-Клод сидел в открытом кафе на улице, улыбаясь какой-то женщине, очаровательной женщине с волосами цвета воронова крыла в блузке с глубоким вырезом. Она улыбалась ему.
Это была она. И она была красива. Очень красива.
Жан-Клод явно доставал эту фотографию только по ночам.
