– Да.
– Но почему? Вы всегда были так счастливы. – Марго всматривалась в измученное лицо Шилы.
– Медовый месяц закончился, Марго. – Шила не могла скрыть горечь.
– Шила, это совершенно сокрушительно, – сказала Марго, давая понять, что это известие сокрушило и ее немногие остававшиеся иллюзии. – И в кого он влюбился?
– Она была француженка.
– О, я могла бы догадаться, – сказала Марго, слишком расстроенная, чтобы заметить употребление Шилой прошедшего времени. – Чего еще ожидать от этих французов?
– Француженок, – поправила Шила автоматически, вспоминая свои старые корректорские обязанности.
Марго помолчала, не зная, как на это реагировать. Наконец, она сказала:
– Мне, правда, очень жаль, Шила.
И тут Шила выдала свою самую мучительную боль.
– У них был сын.
– Это невозможно. Ты уверена?
– Да. Вполне уверена.
– О боже, – сказала Марго, насколько могла спокойно. – Но почему?
– Боб утверждает, что ничего не знал.
– И ты ему веришь?
– Пожалуй, да.
– Какие же у этой особы могут быть оправдания?
– Не знаю, – пробормотала Шила. – Она умерла.
– Что? – Марго совершенно потерялась. – Лучше расскажи мне все с самого начала.
Излагая подробности последовательно, Шила все больше распалялась. Это чудовищно. Что со мной происходит? Марго выслушала все с широко раскрытыми глазами. Когда Шила дошла до смерти Николь и признания Боба, Марго не могла больше переживать молча.
– Нет, Шила, я никогда ничего подобного не слышала. Я думала, что Боб – совершенство.
– И я так думала, – грустно сказала Шила.
– Ну, по крайней мере, – сказала Марго, изо всех сил стараясь усмотреть во всем этом светлую сторону, – тебе не надо опасаться, что ты потеряешь Боба. Она дала ребенку фамилию Беквит?
– Нет.
– Что же, ты можешь притвориться, что это Вторая мировая война, и Боб воевал в Европе и…
– И что?
– И забыть всю эту историю. Многие женщины пережили такое в те дни.
– Я не могу. Боб хотел увидеть мальчика.
Марго оскорбилась. Это было вопиющее нарушение приличий.
– Боже, до чего жалки эти мужчины. Они просто помешались на мужском потомстве. Я надеюсь, ты проявишь твердость, Шила. Ребенок или ты, пусть выбирает.
– Как раз этого я и не могу, Марго. Если я заставлю его выбирать, всегда может случиться, что я его потеряю.
Марго смотрела на нее с возрастающей тревогой.
– И что же ты сделала?
Шила рассказала ей остальное.
– Шила, ты решительно и окончательно сумасшедшая.
– Напротив, я решительно и окончательно реалистка. Мне нужно думать о девочках.
