Отсюда следует, что все вещи (и созданные человеком, и природные, сущие сами по себе, как, например, камни, цветы, листья), взятые в аспекте их временности, равно подпадают под власть семантического поля ветхости.
Итак, ветхость есть особым образом воспринятая вещность, обнаруживающая вещное вещи как ее конечность, временность. Вещь, воспринятая как ветхая вещь, предполагает непроизвольную редукцию предметно-содержательного (формализуемого сознанием) аспекта ее существования и акцентирует временность существования вещного. Ветхость вещи не может быть воспринята нами до тех пор, пока мы «зациклены» на ее «что», на том, «какая она».
Вещь существует как временная, конечная вещь. Ветхость как временность делает воспринимаемым, наглядным существование вещи. Понятие о «вещи» само по себе не существует, а только «мыслится». Самобытность вещи по отношению к нашему сознанию вещи обнаруживается именно в ее временности. Сознанию приходится считаться с тем, что вещь в своем существовании подчинена Времени, что мерой ее бытования оказывается Время. В ветхости обнаруживается временная мера всего сущего. Через ветхость вещи мы узнаем, что каждой вещи за-вещан свой век, своя пора, свой с-рок, что у каждой из вещей есть свое акме и своя осень. В ветхости открыто, что этот срок не случай, не происшествие, а собственная мера вещи в ее отличии от идеи или понятия. Ветхостью говорит с нами сама вещность вещи.
В акме вещи, в точке полноты ее существования (как такой-то вещи) — основа эйдетического видения вещи и мира вещей. Вещи в своем акме — это вещи в полноте их содержания, в полноте того, что разные вещи данного рода и вида со-держат как общее им содержание (их «что»), и, наконец, это вещи в полноте телесной воплощенности их «чтойности». В акме вещь как бы выскакивает «из» временного потока и прикасается к самой вечности, к вневременному. Ведь точка (точка полноты воплощения) как точка (или — во временных координатах — мгновение) — всегда вне времени и вне пространства, поэтому вещь, воспринятая в своем акме, воспринята не в ее земном, но в «умном» месте. Сущая в пространстве-времени вещь мыслится в точке своего акме, входя в свое понятие через акт акметизации, то есть интеллектуализации воспринятого. Умное зрение вещи — это зрение вещи в ее акме. В нем вещь воспринята в предельном для нее приближении к собственной идее, это идеализированная вещь, «вещь в Уме», в котором ее существование подчинено самотождественности понятия, временное подчинено вечному.
