Итак, ветхое не есть ни ущербное, ни больное, хотя ущербное (и больное, имеющее «болезненный вид») иногда оказывается ветхим.
Наконец, слова «дряхлое», «отжившее» («отживающее»), «увядшее» («увядающее») и выражение «пришедшее в негодность от долгого употребления», пожалуй, ближе и точнее всего выражают смысл ветхости, но ни одно из них взятое по отдельности не выражает его целиком в силу своей более узкой «специализации» на человеке и человеческом, на живом вообще («дряхлое», «отжившее», «увядшее») или на вещах, взятых в аспекте их использования человеком («негодность от времени»;
негодность от долгого употребления, «изношенность») >[80].
«Дряхлое», «отжившее», «увядшее», «пришедшее в негодность» («от долгого употребления» или «от времени», но не от поломки) — всегда, с необходимостью — ветхое. Ветхое есть одновременно и «дряхлое», и «отжившее», и «увядшее», и «пришедшее в негодность».
Но это «все вместе» — еще не исчерпывает всей полноты значений, принадлежащих «ветхому». Ветхое есть все это и... плюс к тому еще «выветшавшие камни». Таким образом, получается, что ветхое покрывает в каком-то отношении все сущее, все пространственно расположенное: органическое и неорганическое, природное и созданное человеком. Все то в природном и культурном мире, в чем усмотрено разрушение его вещественно данной определенности как неизбежное и необратимое, мы, говорящие по-русски, называем «ветхим».
Ветхость и временность.Для дальнейшего прояснения и уточнения смысла ветхого нам не обойтись без сопоставления ветхого с временным. Если ветхое понято через отжившее, увядшее, дряхлое, пришедшее в негодность, то единство всех этих определений ветхого обнаруживается в их временном аспекте. В самом деле, дряхлое — дряхло «от времени», негодное пришло в негодность, износилось «со временем», увядшее — «со временем» — увяло, а отжившее — отжило «свой век». Сказуемой здесь ветхости подлежит время. Следовательно, тяга к ветхому есть тяга к вещам, которые вещают о том, что они ветшают, но не к вещам, из-вещающим нас о своем «что», «для чего» и «как». Ветхость вещей обращает наше внимание на общий им (вещам) способ бытия «во времени», на собственную временность, конечность.
Тогда-то ветхость и открывает-ся как судьба сущего, как рок, многими путями ведущий вещи к не-бытию. Все вещи — и живые и неживые, — взятые в аспекте их бренности>[81],>— ветхи. Ветхость как бренность вещей отсылает нас к временности всего сущего, а через временность к Времени.
