Трудно сейчас в деталях восстановить геройскую жизнь Тони на этом горячем рубеже, да и нет такой необходимости. Обстановка тех легендарных дней с большой точностью воспроизведена во многих книгах воспоминаний самих участников обороны, и прежде всего в книге Л. И. Брежнева.
«Достаточно сказать то, что Тоня находилась весь период обороны наших войск на Малой земле. Она участвовала в освобождении города Новороссийска. Высадившись десантом 10 сентября в районе портового холодильника, она мужественно сражалась вместе с моряками и погибла геройской смертью».
И последний документ, переданный мне заведующей мемориальным отделом музея Б. Д. Стариковой.
АКТ
1943 года сентября месяца 16 дня
Мы, нижеподписавшиеся, офицеры и рядовые Н-ской части капитан 3-го ранга Назарук, капитан Сафонеев, лейтенант Скородумов, краснофлотец Голаваха, составили настоящий акт в том, что при взятии города Новороссийска мы обнаружили в подвале здания холодильника трупы шести сожженных заживо краснофлотцев. Среди них была одна девушка. На трупах видны следы пыток: выколоты глаза, разбитые черепа, сломанные конечности… Около трупов лежали жаровни с углями, бутылки с бензином и металлические орудия пыток. Фамилии не установлены.
По остаткам одежды, наградам, по сапогам, сшитым незадолго до этого батальонным сапожником, однополчане опознали Антонину Бабкову…
Она навсегда осталась в новороссийской земле. На площади Героев, над братской могилой, что в сотнях метров от места Тониной казни, в трауре приспущены знамена. Лицом к морю в почетном карауле вахту скорби несут будущие моряки, и каждый час над чашей с Вечным огнем суровой памятью звучит мелодия новороссийских курантов.
Встреча третья
Дарье Федоровне часто снится один и тот же сон: видит она себя в чужом, незнакомом городе, вроде бы навсегда уехала из Новороссийска и нет пути назад. Это каждый раз ужасает Дарью Федоровну, она плачет и просыпается.
С Новороссийском у нее родство кровное в самом прямом смысле: скреплено собственной кровью, жизнями близких, боевых товарищей. Поэтому и, нет для Дарьи Лазебник города дороже, поэтому даже во сне страшит мысль о разлуке с ним.
Часто в первые годы после войны прямо с работы, — а работала она на стройке, потом почти 20 лет на кроватном заводе, — выпросив ведерко с краской, шла Дарья Федоровна на места боев, близкие ей до боли, до слез, где под безымянными обелисками погребены малоземельцы — знакомые и незнакомые. Подновляла памятники, ухаживала за могилами, сеяла на них цветы. Потом состоялись перезахоронения, и заботы ее стали ненужными. А память жила, бередила душу.
