На Западе талмудические тексты никогда не воспринимались всерьез. В них допускалось наличие истин, когда они, эти истины, соответствовали самому общему здравому смыслу; но никто не замечает того незаконченного диалога, который они ведут со всем миром, поставленным под вопрос.
Чистая филология, недостаточная для понимания Гете, недостаточна и для понимания интеллекта рабби Акивы, или рабби Тарфона. Но, если мы пытаемся быть евреями, т. е. провозглашаем себя таковыми, пора предоставить слово рабби Акиве и рабби Тарфону.
Чистого благочестия также недостаточно. Можно еще попробовать педагогику экзальтации, ценой всеобщих усилий, на одном энтузиазме принять положения, которые требуют согласия разума. Но чистые чувства (даже когда они являются таковыми), или же чувства оранжерейные остаются идеями, не имеющими завтрашнего дня. Ничто не докажет свою подлинность — надо ли говорить об этом? — без удостоверяющей печати интеллекта. Не бывает дешевого признания! Разговоры о кризисе разума, популярные среди молодежи, слишком легкомысленны. Уникальным преимуществом нашего времени является понимание оснований, на которых еврейство сможет познать себя. Только фундаментальная наука даст возможность среднему или начальному образованию не быть отвергнутым, либо забытым при первом же контакте с миром, в котором мы все же рассчитываем жить, работать и творить.
Reflexions sur l'education juive: Les Cahiers de l'Alliance israelite universelle n. 58 (1951)
Десять лет преподавания
Dix ans d'enseignement (1954)
Уничтожение европейского еврейства и железный занавес, опустившийся за оставшимися в живых, предоставили западный иудаизм самому себе. Волны иммиграции, которые регулярно возвращали ему экзотический облик и забытые знания, оживляли, в силу своих потребностей, их общинные учреждения и заполняли пустующие синагоги, прекратились. Вскоре улица Розье потеряет свою островную сущность. Будущее европейского иудаизма целиком просматривается в этой парижской урбанистической перспективе.
Единственным средством сохранения еврейских общин Запада становится, таким образом, изучение иудаики. В современном обществе религия перестала играть доминирующую роль. Только христианство использует еще, как и прежде, те социальные формы современных светских государств, которые сложились под его влиянием. Да и сами государства живы этой субстанцией, находящейся между верой и разумом… Если мы, рассеянные среди других народов, желаем остаться евреями даже без религиозной веры, нам нужен эквивалент тех интеллектуальных и социальных структур, которые христианство завещало нациям Европы. Но невидимые еврейские города создавались в книгах, и чтобы мы обрели свой дом, нам нужно заново проложить путь в эти утаенные текстами города.
