Четвертая часть – тусовщики. Они ничего не приносили. Являли собою облака обещаний – сделать музей Джуны или продать ее картины и так далее. Прилипалы просто ежедневно приходили. Сидели у Джуны, пили. Ели. И за полночь уходили. Ничего не продавали. Ничего не открывали. Слушали ее бесконечные россказни, как слуги ее вновь обворовали, осуждающе кивая. Иногда Джуна даже давала им деньги на такси.
Если особо бедный посетитель или посетительница слезно просили помочь бесплатно, Джуна победно разрывала некое колесо сансары и радостно и гордо лечила пациента бесплатно.
До меня же Джуна настойчиво, зачастую агрессивно, сейчас я понимаю, из последних силеночек, «докапывалась сама», не относя ни к одной из категорий своих знакомств и контактов. Из чувства самосохранения я категорически не брала от Джуны ни денег, ни подарков, зная о ее склонности обвинять человека в воровстве. И старалась общаться исключительно при свидетелях, поближе к камерам внутреннего наблюдения.
Когда она что-то заказывала купить, я покупала, но не брала за это денег, а приносила в подарок.
– Я заплачу, у меня есть деньги, – настаивала Джуна.
– У меня тоже, – улыбалась я, не договаривая, что они были последние.
– Ну и ладно… – махала она рукою.
Но иногда мы оставались наедине. Тогда вся ее энергия обращалась только на меня одну. От ее табака трещали волосы. А от пронизывающих душу взглядов возникало лишь одно желание – погладить ее по волосам, успокоить.
Однажды на художественном полотне я увидела девочку. И непроизвольно спросила:
– Джуна! Почему ты так убиваешься о сыне и никогда слезинки не проронила о дочери?
Она преобразилась в лице. Стала задумчиво-мягкой. Грустной. Печально-горькой.
– Света. Когда я ее родила, мне не было восемнадцати лет! Я не люблю вспоминать эту историю. У меня очень узкий таз. И Юна пошла не вниз, а наверх к сердцу… Вот так… – Джуна задохнулась. – Ее у меня отняли. Шесть лет, Света. А потом она умерла.
– Но у тебя же были еще дети, – с полной уверенностью сказала я.
– Да. Близнецы. Они родились неполноценными. Я хотела их забрать, Света, клянусь. Я ходила везде! Мне не дали… У меня страшная жизнь. Врагу не пожелаешь, Света! Врагу не пожелаешь…
Я не стала «лезть под ногти» и спрашивать, кто являлся отцом ее детей до Вахо. Душа моя свернулась, как сворачивается скисшее молоко на плите. Так со мною бывает, когда речь заходит об инцесте. Я просто так почувствовала. В тот миг. Гораздо позже, просматривая интервью Джуны в Интернете, я обнаружила как раз таки информацию о том, что близнецы были от ее отца. Но утверждать, верна ли эта информация или это ее «понты», я не могу.
