В тот день мой неожиданный для нас обоих вопрос под напором горьких воспоминаний вызвал в ней потребность петь о любви ту песню, что я так любила в восьмидесятые и что прославила Ирина Понаровская. Это была песня на слова Джуны…
Ты ушел, унося звуки песни.
И теперь не зови.
Ты ушел, но ведь были мы вместе
В песне нашей любви.
Были вчера еще рядом.
Разгорался уголек
Нашей любви безоглядной.
Как сегодня ты далек!
Знаю – любил, знаю – берёг.
Это у жизни первый урок.
Знаю – забыл, знаю – не ждешь.
Все это было, все это ложь.
Уголек догорает и тлеет.
Всюду темный рассвет.
Но я знаю, никто не сумеет
Затушить наш секрет.
Знать ему больше не надо,
Был ли он в меня влюблен.
Были вчера еще рядом.
Это все прошло как сон.
Знаю – любил, знаю – берёг.
Это был жизни первый урок.
Знаю – забыл, знаю – не ждешь.
Все это было, все это ложь!
Юна – символ материнской несправедливости?
И становлюсь я легкой,
Как одуванчик, как птица,
Земля, мы с тобою сестры,
Нам звездное небо снится.
Джуна
Если Вахтангу достались слезы и любовь, то Юне – философия и легкость пера матери.
Юнии, или Юне, посвящены многие стихотворения Джуны. Легенды и притчи – «Альтернатива», «Воительница», «Загадочная добродетель», «Зимний ноктюрн», «Золотая овца», «Притча Алеса», «Притча Сардиса», «Притча Юнии», «Прегрешение» и другие.
Плачу и чувствую – жизнь моя остановилась.
Плачу и чувствую – дочь меня гладит рукою,
Словно загладить вину мою смертную хочет.
Плачу и чувствую – сердце не бьется (так страшно).
Плачу и чувствую – разум меня покидает.
Жанр, обозначенный Джуной как притча, более похож на романтический рассказ с множественными продолжениями и набором одних и тех же главных действующих героев. Причем в эти рассказы, подобно Сервантесу, Джуна вставляет стихи. Если все притчи Джуны соединить вместе, получатся некие хроники жизни на далекой планете или, к примеру сказать, роман «Дон Кихот», где дочь ее Юния и биографией, и чувствами, и стремлениями, и волшебством поэтики характера сильно схожа с самой Джуной, своеобразным Дон Кихотом нашего времени.
То ли природа творит надо мною заклятье,
То ли вина моя в землю уходит слезами?..
«Мама», – кричу,
Ничего уже не понимая.
Лишь ощущаю, что в дочь я свою воплотилась.
Больно на близких смотреть,
Что дочь мою в путь провожают,
В путь тот последний, откуда уже не вернуться…
Им не понять, что жива она,
Слившись со мною,
Им не понять, что и мать моя, слившись со мной,
Новую жизнь обрела…
«Что же вы плачете?» —
Крикнуть хочу и не смею.
