Мы передвинулись ко входной двери, вытирая любезно предоставленными Саймоном полотенцами последние лужицы.
— Что за напасть! — воскликнула я, встав с пола, и рухнула на диван.
— Могло быть и хуже. Например, тебе пришлось бы разбираться с этим после всего лишь трехчасового сна, а разбудила бы тебя орущая со всей мочи женщина, — сказал он, присаживаясь на подлокотник.
Я выгнула бровь, и он быстро отказался от своих слов.
— Ладно, плохой пример, раз уж тебе знаком такой сценарий развития событий. Чем теперь займешься?
— Без понятия. Надо оставаться здесь и ждать, пока ремонтник все наладит. Так что в ближайшее время у меня не будет воды, что значит ни кофе, ни душа — ничего. Хреново, — пробормотала я, сложив руки на груди.
— Что ж, думаю, я буду в квартире напротив пить кофе и думать о принятии душа, если тебе что-нибудь понадобится, — произнес он, направившись к выходу.
— Балбес, ты абсолютно точно готовишь мне кофе.
— Также принимаешь предложение насчет душа?
— Знай, тебя в нем со мной не будет.
— Думаю, что все равно можешь его принять. Пойдем, маленькая обломщица, — пропыхтел он, подняв меня с дивана, и повел по прихожей.
Из спальни раздался последний злобный вопль Клайва, и я на него шикнула.
— Ой, постой. Я возьму завтрак.
Я подхватила со стола сверток из фольги.
— Что это такое?
— Твой хлеб с цуккини.
Могу поклясться, он едва не прокусил нижнюю губу. Должно быть, Саймон очень сильно любит хлеб с цуккини.
* * *
Спустя полчаса я сидела за обеденным столом Саймона, подобрав под себя ноги, пила кофе и вытирала полотенцем волосы. Саймон казался очень расслабленным и довольным и слопал целую буханку хлеба с цуккини. Я едва съела половину дольки, когда он и ее у меня забрал. Весь кусок исчез у него во рту.
Он отошел от стола и издал стон, похлопав себя по животу.
— Хочешь еще буханку? Я много испекла, хрюшка, — я наморщила нос, глядя на него.
— Не откажусь ни от чего, тобой предложенного, Куколка. Ты понятия не имеешь, как я люблю домашнюю выпечку. Много лет никто не готовил мне ничего подобного, — он подмигнул мне и тихо рыгнул.
— Как сексуально.
Нахмурившись, я пошла в гостиную, взяв с собой кружку кофе. Я выглянула в коридор, чтобы проверить, не показался ли ремонтник.
Саймон последовал за мной и уселся на свой большой, удобный диван. Я бродила по комнате, разглядывая фотографии. На стенах висели черно-белые снимки одной и той же женщины на пляже. Руки, ступни, живот, плечи, спина, ноги, пальцы ног и, наконец, одно ее лицо. Она прекрасна.
