Вскочив на коня, де Труа ускакал.
На следующий день незадолго до часа вечерней молитвы из дома при церкви Святого Никодима вышел человек в одежде латинского горожанина. Сверх обычного платья на нем был барашковый башлык.
Он не хотел запомниться стражникам и вошел в город, минуя ворота возле депремских боен, что было самым разумным.
Расчет бывшего ассасина оказался верен во всем, кроме одной детали. Весной одичавшие за зиму городские псы стягивались туда на запах тухлятины. Свою ошибку он понял, увидев глаза собак, полагавших задворки боен своей территорией.
«Отец Марк» замер. Намерения раздувавших ноздри людоедов были ясны. А рядом ни дерева, ни валуна. Кинжал не поможет. Бежать нет смысла. Но на месте стоять нельзя. Собаки сужали круг, морща носы, обнажая белые клыки.
Но вдруг откуда-то прилетел булыжник и попал в переднюю лапу псу. Вслед за этим в распадочек у ручья с грозным криком сверзился вооруженный мечом незнакомец. Собаки, ворча, отступили. Спаситель схватил священника за рукав и потащил за собою.
— Пойдем скорей, эти твари вернутся…
«Отец Марк» дал себя спасти.
— Я ловил рыбу вон там с камней… Ваше счастье, что я увидел.
— Как тебя зовут?
— Анжет.
— Ей-богу, ты спас мне жизнь.
Юноша смутился. Он был одет, как оруженосец латинского рыцаря, и вел себя соответственно. «Отец Марк» предложил ему золотую монету, но он отказался, гордо заметив, что его господин не одобрил бы это — взять деньги за доброе дело.
— Спасибо тебе, — улыбнулся «отец Марк», — когда-нибудь я отплачу.
Дом шевалье де Труа «отец Марк» отыскал легко, но войти туда не спешил, а обошел площадь и добрался до лавки оружейника. Хозяин лавки, толстый седой эльзасец, сразу почувствовал, что имеет дело со знатоком. Угодить покупателю оказалось непросто.
— Вот, — говорил хозяин, показывая очередной кинжал, — толедская работа. Говорят, их закаляют там в бычьей крови.
Чтобы не обидеть хозяина, «отец Марк» подержал в руке толедское произведение.
— Возможно, и в крови, но от того металл быстрее ржавеет. И это — не столько кинжал, сколько короткий меч, согласитесь.
— Что верно, то верно, — сказал эльзасец, но тогда вам, уважаемый, вряд ли что-нибудь подойдет из работ европейских мастеров. Лучшее оружие все-таки делают на Востоке. Говорят, меч — продолжение чести, кинжал — продолжение хитрости.
«Отец Марк» улыбнулся.
— Не могу не согласиться.
— Тогда взгляните на этот старинный эламский нож, его лезвие до сих пор — зеркало.
