— Что-то с рассудком?
— Что-то с волей. Он мечется. Сегодня он с нами, а завтра — бог весть.
— А почему вы, мессир, не захотели говорить об этом в присутствии графа и маркиза? — осторожно спросил де Сантор.
— Потому что для одного из них он был бы болезненным. Один из этих господ уже видит себя на троне.
— Кто именно? — живо спросил патриарх.
— Итальянец, ваше святейшество. Он много сильнее Раймунда. Но не уверен, что мы его поддержим.
— А мы захотим? — спросил патриарх.
— Пока нет. А если да, то не сразу скажем ему. Пока нужно очистить ситуацию во дворце.
— Во-первых, мальчишка, — сказал де Сантор.
— Ему нет и двенадцати, он пока не опасен. Он медленно развивается. Верный признак — вокруг него нет прихлебателей и даже намека на партию. Туповат, характер крысенка. В общем, не симпатичен.
— Во-вторых, дочери, — произнес его преосвященство.
Д’Амьен наклонил голову.
— О них я и собираюсь поговорить. Воцариться любая может, лишь заключив подходящий брак, сказано в кодексе Годфруа. На мой взгляд, есть человек, устраивающий нас в этом смысле.
— Гюи Лузиньянский, — произнес де Сантор.
— Гюи Лузиньянский, — согласился д’Амьен. — По разным причинам. Во-первых, для него во всем свете существует только один человек, к слову которого он прислушивается.
— Ричард Плантагенет.
— Да, де Сантор, Ричард Львиное Сердце. Как бы там ни было, Гюи его обожает и подражает ему. Для нас важно то, что к тамплиерам Ричард относится хуже, чем к нам.
Патриарх Гонорий притворно вздохнул.
— При таком короле, как Гюи, очень важно, кто будет рядом с ним.
— Кого вы прочите в королевы? Изабеллу или Сибиллу?
— Принцесса Сибилла, по моему разумению, вся в своего папашу. Она как воск. Но свечи из этого воска горят недолго. Сейчас она в полной власти своего духовника — отца Савари. Этот мошенник нам кое-чем обязан, и ему велено добиться, чтобы Сибилла постриглась в монахини и не мешала.
— Отец Савари? — прищурился патриарх. — Это какой?
— Вы должны его помнить, ваше святейшество, замечательный проповедник.
— Что же вас привлекает в Изабелле? Она готова служить Госпиталю?
— При ее полном равнодушии к нам, слугам болящих, ей почему-то очень не милы рыцари Храма. Сведения надежные.
— Вот оно что, — сказал патриарх.
— При дворе принцессы в Яффе только что появился Рено Шатильонский, — сказал де Сантор, — клянусь стигматами святой Агриппины, он там — не по своей воле. Как раз тот случай, когда за этим событием кроется что-то, чего мы не ждем.
