— Я попросил бы высокоученого судью проинформировать сидящего здесь моего высокоученого друга…
— Все это совершенно лишнее, господа, — произнес судья, и в голосе его вдруг прозвучал весь авторитет британского закона. — Мистер Хайсмит, мистер Баннистер, прошу вас немедленно прекратить.
— Хорошо, сэр.
— Извините, сэр.
— Продолжайте, пожалуйста, доктор Флетчер.
— Как в мошонке, так и в паховом канале у него отсутствуют яички.
— Имеются ли следы операции?
— Да. С обеих сторон, немного выше пахового канала — на мой взгляд, характерные следы, остающиеся после удаления яичек.
— Можете ли вы сообщить высокоученому судье, — сказал Баннистер, — сложилось ли у вас определенное мнение о том, была ли эта операция по удалению семенников проведена должным образом и вполне квалифицированно?
— Да, по-видимому, операция была сделана компетентным хирургом.
— И нет никаких признаков, которые бы указывали на плохое обращение с пациентом, неумелое ведение операции, осложнения и так далее? — резко спросил Хайсмит.
— Нет… Я бы не сказал, что заметил что-нибудь подобное.
Хайсмит, Баннистер и судья задали еще несколько специальных вопросов по поводу операции, после чего доктора Флетчера поблагодарили и отпустили.
— Вызовите Эли Яноша, — распорядился судья.
Что Эли Янош — евнух, можно было сказать сразу. Он страдал ожирением и говорил высоким, надтреснутым голосом. Судья Гриффин сам подвел Яноша к столу и усадил на место. Наступила неловкая тишина.
— Если вы хотите курить, господа, то пожалуйста.
Все с облегчением полезли в карманы. Клубы трубочного, сигарного и сигаретного дыма повисли над столом, понемногу поднимаясь к высокому потолку.
Судья Гриффин полистал письменные показания Яноша.
— Мистер Янош, насколько я понимаю, вы достаточно хорошо говорите по-английски, чтобы обойтись без переводчика.
— Справлюсь.
— Если вам что-то будет непонятно, попросите нас повторить вопрос. Кроме того, я понимаю, что для вас это нелегкое испытание. В любой момент, когда вы почувствуете себя нехорошо, прошу дать мне знать.
— У меня уже не осталось слез, чтобы плакать о себе, — ответил Янош.
— Хорошо, благодарю вас. Я хотел бы сначала пройтись по некоторым фактам, о которых говорится в ваших показаниях. Вы родились в Венгрии в тысяча девятьсот двадцатом году. Гестапо арестовало вас, когда вы скрывались в Будапеште, и отправило в концентрационный лагерь «Ядвига». До войны вы были скорняком и в концлагере работали на фабрике, где шили обмундирование для германской армии.
