Пристально.
Впервые за все время знакомства.
Словно только сейчас заметил кого-то перед собой, отличного от пустого места.
— Ну, ладно. Тогда, пошли со мной… палач.
— Э-э, а с этим-то что, — решился на речь один из стражников.
— В подвал, в отдельную камеру. Воды дайте и матрац. Отпрыск рода Валломбрезов заслуживает некоторого уважения. Я еще поторгуюсь с его папашей.
Светильники горят тускло, раскрашивая лица актеров зловещими тенями, вперемешку с яркими световыми мазками.
На авансцене — Он — и Она, остальная часть пространства погружена в темноту, позволяя зрителям дорисовывать несуществующие декорации.
Она — на кровати, кружевная бретелька ночной сорочки сползла на руку, обнажая точеное плечико. Он в халате над ней.
Где-то это уже…
Я чувствовал себя третьим лишним, или наоборот — третий не лишний, как не могут быть лишними зрители в зале.
— Что?.. — она часто моргает, пытаясь изобразить удивление и состояние недавнего выхода из сна.
Обе эмоции неудачно.
Баронесса не спала.
И она — боится.
Последнее как раз не удивительно — два мужика в комнате женщины посреди ночи.
— Допрашивай! — барон не смотрит на меня.
— Кого? — дурацкий вопрос, но положение обязывает.
— Ее допрашивай! Ты телепат, или я ошибаюсь.
— Но…
— Разве подстрекательство к убийству не есть преступление на большинстве тобой обожаемых, так называемых, цивилизованных планетах. Разве тот, кто платит убийце, не важно в чем заключается плата — деньгами, или… еще чем, не виновен в той же мере, как и тот, чей палец нажимает курок?
— Все это так, но…
— Тогда допрашивай. Используй свой… дар. Докажи, что палачи не зря едят недешевый хлеб. Восстанови, так называемую, справедливость. В противном случае, я казню ее сам, сейчас, здесь, без суда, без доказательства вины и буду в своем праве — жена всецело принадлежит мужу.
Я подошел, я обнял ее голову руками, я увидел…
— Она виновна.
— Громче!
— Она виновна!
Акт второй, сцена первая. Все те же.
Барон не удивлен.
Я — тоже.
Баронесса напугана еще больше. Минуту назад, я думал, что это невозможно.
— Отлично, — голос не выдает эмоций, ни одной. И даже я — телепат — их не чувствую. — Дорогая, ты сама настояла на приглашении палача. Палач — здесь. Барон снова посмотрел на меня, в упор — третий, или второй раз, кто их считает. — Выполни свою работу!
Заказчик, подстрекатель к убийству виновен не в меньшей степени, чем тот, кто спустил курок. Барон прав, во всем прав.
Я молча шагнул к своему саквояжу.
