Ветер, опытным вором, он забирался под одежду, пыточных дел мастером ласкал кожу только затем, чтобы… кто знает, что нужно ветру… может статься — ничего. И он просто играет нашими волосами, одеждой, как некоторые играют жизнями. И так ли виновен ветер, ведь дуновения его — есть следствие разницы температур, и так ли виновен палач, ведь поступки его — есть следствие решений сильных мира сего…
Ветер.
Я привык к нему. Свыкся. Даже больше — сроднился. Часто, слишком часто ветер выступал моим единственным провожатым. Людям свойственно стыдиться содеянного, в большей степени свойственно винить в содеянном других.
Может, для этого и существуют палачи. Для очистки, так называемой, совести. Они склонны винить того, кто исполняет приговор, мы — тех, кто его выносит, в итоге — каждый в своем праве и все спят спокойно. Кроме жертвы.
На этот раз ветер выступал не единственным провожатым. Дворецкий, недвижимый, словно статуя, и даже холодный ветер и близость палача не могли пробить маску вышколенного слуги.
Маску, которая приросла к коже и заменила лицо.
Прямо, как у меня.
С утра, на городской площади скорбным голосом объявили о кончине баронессы.
От апоплексического удара.
Объявлен траур. Безутешный барон неделю не будет показываться подданным.
К обеду, народ начал подтягиваться на площадь — поглядеть на казнь браконьеров. Какое-никакое, а — зрелище. Все лучше, чем ничего.
Сейчас действо, небось, в разгаре.
Или закончилось.
Челнок, который должен был доставить меня на орбиту, гостеприимно опустил трап.
— Прощайте, — я двинулся к нему.
— До свидания, приезжайте к нам… еще…
Нет, все таки инстинкты слуги выше здравого смысла.
— Непременно!
А чего! Следует быть вежливым. Даже палачу. Особенно — палачу.
* * *
«ПРЕДВОДИТЕЛЬ И ГУСИ
Наш Предводитель рос весёлым, шаловливым мальчиком. Не мало за ним водилось проказ. Как и многие мальчишки, любил он подразнить гусей. Вооружится прутиком и крадётся к гусенятам, щиплющим траву на крутом берегу реки. Заметив его, папа-гусак грозно загогочет, мамы-гусыни разволнуются, зашипят. Гусенята с писком под их защиту. А Предводитель, наделав переполох, скатывается с обрыва, довольный своим удальством.
Но даром ему это баловство не прошло.
Возвращался он однажды из молитвенного дома. Предводитель в пять лет уже выучился грамоте и много читал. Жрец любил Предводителя и подбирал ему множество самых разных книжек и свитков.
Идёт Предводитель гордый-прегордый, что ему доверили дорогие свитки со всякими мудростями.
