Она знала, что он использует женщин, всегда только использовал, и ничего более. Клелия и Элия вынуждены были стать его женами, чтобы принести необходимый капитал, и, как только он овладел их деньгами, они были отстранены. Может быть, он любил Илию, с которой вступил в брак еще в незапамятные годы? Мало похоже, судя по тому, как обращается с дочерью, родившейся от этого брака. Цецилия могла поклясться, что он не найдет и минуты, чтобы приласкать ее, несколько дней тому назад потерявшую мужа в этом жутком Риме. Девушка сейчас плачет в дальней комнате на руках глупых мулаток.
Да и она сама – Цецилия горько внутренне усмехнулась – нужна была ему лишь затем, чтобы наладить отношения с Великим понтификом Рима. И при этом – Цецилия снова внутренне усмехнулась, но теперь уже удивленно – она сама не ощущает в себе права обижаться на него.
– Я рассказала тебе все, дорогой.
Сулла стоял на углу бассейна, широко расставив ноги по его сторонам, и смотрел на жену невидящим взглядом.
– Не удивляйся моей задумчивости. Мне просто трудно поверить, что он был способен на такое.
– Я и сама удивилась. Марий был так любезен. Он дал нам и охрану, и носильщиков, и какое-то письмо от сената. Но я вижу, ты не рад.
Сулла посмотрел на жену так, что она пожалела, что не является рыбой.
– Я очень рад, что ты приехала. Думаю, тебе здесь понравится. Пригляди за Метеллом.
И он ушел.
Марк Карма поймал его в персиковой аллее, ведущей вниз, к набережной. Мало кто знал о существовании этой тропинки, поэтому тут можно было поговорить с глазу на глаз.
– На тебе лица нет, хозяин.
– Что-то не так.
– Что?!
– Я не могу принимать подарки от Мария.
– Почему, из брезгливости?
– Любой его подарок отравлен.
Раб сбежал на несколько шагов пониже по тропинке и, развернувшись, поглядел в глаза своему господину снизу вверх.
– Может, он просто решил разделить с тобой имущество республики? Тебе – Азию, а ему – все остальное. Я не удивлюсь, если он прислал тебе письмо, в котором предложит сделаться греческим и понтийским царем вместо Митридата с условием, что ты никогда больше не ступишь на землю Италии.
– Марий никогда не умел делиться, да к тому же он и за мной знает подобную особенность. Он задумал сразиться со мной еще до моего отплытия, он не желает моего отплытия. Он никогда не откажется от того, на что претендовал. Кампанская армия была его мечтой, как же он может подарить мне ее?
Карма сорвал недозрелый персик и запустил им в заросли, спугнул дрозда, о чем-то рассуждавшего в шевелюре кипариса.
