Толпившиеся, как всегда, поутру в саду меж терракотовыми и мраморными статуями офицеры не скрывали своего удовлетворения фактом прибытия супруги консула. Теперь не оставалось никаких препятствий к тому, чтобы отплыть в Азию, где каждый рассчитывал наконец обогатиться, что трудно было сделать, воюя в Италии.
И до прибытия Цецилии в порту полным ходом шли работы по ремонту судов, на пристанях громоздились горы тюков и бочек – притом что жена и дочь консула находились в руках марианцев. Какой же размах примут работы теперь, по их счастливом возвращении!
Сулла появился на ступеньках дворца неожиданно и стремительно спустился по ним. Красный плащ развевался за его спиной как во время кавалерийской атаки. Одной рукой он придерживал меч, другой приветствовал собравшихся.
Не отвечая на вопросы, он пересек сад в направлении одноэтажного флигеля, где остановилась его супруга.
Когда командующий скрылся, все взоры обратились к Марку Карме, который семенил следом. У всех был один вопрос: почему так озабочен Сулла? Само собой разумеется, неожиданное возвращение жены – не всегда самое желанное из счастий, как это изображают комедиографы, но тут-то другой случай.
Несмотря на то что Карма вел себя эти годы крайне осторожно, ничем не выдавая своих необычных отношений со своим господином, многие начали догадываться – особенно в последнее время, – что не такой уж он простак, каким хочет казаться. Отчасти этому способствовал сам таинственный дружок Луция Корнелия. Виной тому была распространеннейшая человеческая слабость – тщеславие. Десятилетиями он охотно и даже страстно играл роль незаметной, но полезной тени, но когда ему перевалило за пятьдесят, стал позволять себе легкие опечатки в своем первоначальном почерке.
Одним словом, все бросились к нему.
Что?
Почему?
Карма искренне развел своими длинными безмускульными лапками.
Ему, как и всем, хотелось в Азию, ему, как и всем, она представлялась просто складом драгоценностей, охраняемым парой-тройкой полупьяных ленивых бородачей. Но ему вдруг стало казаться, что эта беззащитная сокровищница стала от него дальше, чем была вчера.
Офицерам и солдатам он ответил уклончиво:
– Помимо благородной Цецилии, из Рима прибыли еще кое-какие сведения. Неприятные. Подождем немного.
Благородная Цецилия плавала в бассейне. Сулла расхаживал по мраморному периметру и задавал вопросы.
Цецилия боялась своего мужа настолько, что даже самой себе не могла ответить, любит ли его.
