Бокх усмехнулся.
– Спустись сам к нему. Тебе можно, ты ведь не царь.
Сулла кивнул и, не говоря более ни слова, пошел вниз по пологому склону. Сделав шагов десять, он оглянулся и увидел, что царь скрылся за большим белым камнем, что торчал как зуб на вершине холма.
Марк Карма, тоже все видевший, не скрывал своего удовлетворения.
– Кажется, все идет, как мы задумали.
– Не будем спешить. Правильно ли Бокх поймет обозначения на нем?
– Куда уж проще и яснее: с одной стороны – орел, это Рим; с другой – шакал, то есть Великий Африканский Лис. Царь не производит впечатление идиота.
– В том-то и дело, что не производит. Не догадается ли в последний момент?
– Как? – Карма пожал плечами. – Эта штука никогда меня не подводила.
– Откуда, кстати, она у тебя?
– Боюсь, что сейчас не хватит времени как следует рассказать. Клянусь и богиней Мба, и Зевсом-громовержцем, тебя зовут, господин.
Сулла посмотрел наверх и увидел, что ему делают призывные знаки. Он быстро взбежал по сухой траве.
– В чем дело?
– Югурта появился, – хрипло и угрюмо сказал Бокх.
– Ну что ж, значит, час настал, – только и нашелся что сказать квестор, расставляя пошире ноги и вглядываясь в сложное клубящееся облако на горизонте.
– Послушай, – тихо проговорил царь, – ты когда-нибудь бывал в этих местах раньше?
Сулла небрежно покачал головой.
– Я даже не знал об их существовании.
– А что ты думаешь о гадании, можно ли верить гадателям?
– Странный ты выбрал момент для такого разговора, поверь.
– Ответь мне, римлянин, – настаивал Бокх, дыша в холодное римское ухо.
– Скажу тебе так. Я не люблю гадателей, которые говорят туманно, неопределенно. «Может быть так, но может быть и этак». Я верю гадателям, которые могут сказать: «Делай это и не делай того». Они смелеют, когда получают точный, недвусмысленный приказ от богов.
Пыльное облако легкий ветер с востока начал понемногу отклонять в сторону, и на дне его стала видна довольно большая группа всадников.
«Не меньше трех турм», – машинально отметил Сулла.
Уже стали хорошо различимы отдельные всадники.
Где же среди них Югурта? Сулле почему-то показалось, что если он увидит Югурту, пленит его взглядом – и дальше все пойдет хорошо.
– Мне надо оставить тебя. Ненадолго, – прорычал Бокх и скрылся за белым камнем.
Высокий бербер встал за спиной у римлянина, чтобы тот не мог подсмотреть, чем занимается Бокх. Но римлянину не нужно было подсматривать. Он знал, что Бокх раз за разом бросает на песок большую игральную кость, на которой были нанесены золотые изображения орла и шакала. И так получалось, что как бы скрюченная, подагрическая лапа мавританского правителя эту кость ни бросала, наверху все время оказывался орел. Стало быть, шакал всегда повержен.
