Феодосий позволил себе притормозить и блеснул глазами в мою сторону:
— Когда вы становитесь достаточно большими, чтобы дотянуться до горшочка с мёдом, вам этого уже не хочется.
Мы немного прошли молча. Авва Феодосий впереди, я сзади. Хорошо, что он не видел моего лица. Губы мои сами по себе разъезжались в улыбке, я приплясывал по камням, и очень, очень хотел запеть. Что-нибудь вроде: «С песней весело шагать по просторам, по просторам, по просторам...»
Я представлял себе, как бы это выглядело посреди египетской пустыни, и мне становилось ещё смешнее. Я даже остановился один раз, повернулся задом наперёд и смеялся, пытаясь не производить громких звуков и зажимая рот рукой.
Хорошо, что меня никто не видел. Подумали бы, наверно, что у чудака «крыша поехала».
Авва Феодосий остановился сам, когда я просмеялся, позволил мне догнать себя. Он улыбался.
— Сорадуюсь с тобой твоему первому причастию, — сказал он.
— Спасибо, авва. Расскажи, как это понимать.
— Причастие есть приобщение Тела и Крови Христовых. Думаю, ты об этом ещё не раз будешь читать. Когда вернёшься к себе. А может, ты уже и не хочешь возвращаться?
Ох, как блеснули глаза моего аввы! А я почему-то не нашёл ответа.
— Ладно, не отвечай. У нас ещё есть время.
— Авва! Я выздоровлю там?
— Ты надеешься?
— Да.
— Дай, Господи... Вернёмся же к причастию. Теперь ты связан с нами. Тесно, как брат. Даже теснее. Мы — части одного Тела. Тела Христова.
Ибо сказано о хлебе: Пришлите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое. И о чаше с вином сказано: Пейте из неё все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов.
— Мне не понятно, авва.
— Все мы члены Тела Христова. Членов много, но тело едино. Голова не может сказать ноге: «Не нужна ты мне». И если один член страдает, всё тело страдает с ним. Господь установил, чтобы не было разделений в теле, а все члены заботились друг о друге. Кто грешит против ближнего, грешит против себя.
— Да, да, но я всё равно не понял! Я только чувствую, что со мной произошло что-то важное.
— Веруют — не разумом.
— Но понять...
— Поймёшь. Духом. Глаза аввы улыбались.
Глава 26
Немного отдохнув, Феодосий принялся плести корзину из прутьев.
— Зачем ты её плетёшь? — спросил я.
— Отнесу в монастырь. Они продадут.
— А я думал, что жители просто так дают вам продукты.
— Ничего на свете не бывает «просто так». Братия держит овец и возделывает огород. Есть и пожертвования, конечно. Иногда люди просят, чтоб монахи молились о них. В болезнях, в невзгодах. Потом благодарят.
