– Надо ехать, – сказал со всей решимостью.
– Да убрали там все! Поздно, год прошел!
– Я не материальные следы собираюсь смотреть.
– А! Тогда, конечно, надо, – глубокомысленно подтвердил он, изображая понимание. – Поздно уже, пошел я. Завтра созвонимся насчет этого дела, – собранно сказал Сергей, всеми силами стараясь избавиться от хмеля. Моя отрешенная задумчивость, вкупе с серьезным, совершенно безрадостным лицом, произвели на него впечатление. Пошел одеваться.
Я его не провожал. И Зина не вышла.
Психолого-психиатрическая экспертиза прошла без проблем. В комиссию входили трое знакомых мне людей: психиатр, психолог и психотерапевт; старушка-терапевт, один незнакомый мужик и женщина-секретарь.
Сергей Викторович живо поинтересовался кошмарами. Ответил, что три ночи промучился – и прошли, ничего нового не вспомнил. Он посочувствовал, откровенно расстроился и пригласил на прием. С хмурым видом полистав свой солидный ежедневник, назвал примерно число, приблизительно через неделю – рабочее время, увы, не резиновое. Я согласился. Потом началась собственно экспертиза.
Куча вопросов – куча моих ответов. Фиона, привычно наплевав на мою страдающую совесть, беззастенчиво обрабатывала всех легким внушением. По очереди, сберегая ману. В полчаса уложились. Подождал в коридоре еще час, и мне выдали на руки заключение. Заметьте, на руки, а не курьером в милицию! Вывод: я дееспособный, вменяемый, только немножко забывчивый. У меня «посттравматическая ретроградная амнезия вследствие хронической психотравмирующей ситуации в детстве и острой психотравмы в недавнем прошлом на фоне острой тяжелой интоксикации ядом центрального нервно-паралитического действия. Расстройство дебютировало по причине резкого срыва механизмов психологической защиты в результате погружения в коматозное состояние второй степени». О как! Я был удивлен не меньше Сини, которая перевела мне этот диагноз с медицинского на русский. Впрочем, она отметила, что и сама пришла бы к похожему выводу, имея аналогичные исходные данные.
РОВД по-прежнему лихорадило. Следственные бригады не только не уехали, а наоборот, их количество выросло. Не дожидаясь увольнения, милицейские начальники и замы, сотрудники пониже и совсем рядовые, многие, у которых рыльце было в пушку, ушли «по собственному желанию». То же самое происходило в прокуратуре. В суде прошло заседание областной коллегии, и трое судей, включая председателя, были сняты с должностей. Мэр подал в отставку. На фоне этого безвластия повышение Сергея выглядело очень логично: кому-то же надо работать. В том числе и «неуловимых мстителей» искать, как меня, оказывается, прозвали в народе.
