Невесело на душе и у альпинистов. У них свои заботы, волнения. Протаптывает тропинку в неглубоком снегу Саша Сидоренко. Рослый, широкоплечий, с копной густых волос, он идет размеренно, не останавливаясь. Но вот нога ударилась о что-то твердое.
— Гляди, — сказал сам себе, — консервная банка. Московская этикетка… Вот здорово!..
И мыслями он уже в Москве, родном и близком городе. Припомнились друзья-альпинисты, с которыми штурмовал семитысячники Памира. И вечер, когда привезли его в больницу с отмороженными ногами. И просторная палата, и доктор в накрахмаленном халате, и слова, сказанные им тогда с глубокой печалью:
— Вряд ли, друг мой Саша, бывать тебе в горах.
Да только ли это вспомнилось?.. А бессонные ночи после операции, процедуры, бесконечные тренировки, которыми он буквально изводил себя…
И вот он опять в горах. Правда, это не те горы, в которых год или два тому назад совершал он рекордные восхождение, а другие — военные, тревожные.
Саша шел, утаптывая снег, и думал о Москве, когда вдруг заметил знакомую куртку Моренца.
— Ты куда, Коля?
Моренец встрепенулся и, растягивая слова, взволнованно ответил:
— Понимаешь, парнишка пропал.
— Как пропал? Где?
— И сам не знаю. — Коля откашлялся. — Помнишь такого костлявого, в летнем картузе и синем шарфе?
— Ваню, что ли, того, кто ставил с тобой на последнем биваке палатку-полудатку?
— Вот его-то и не хватает.
— А ты всю колонну перебрал?
— Вдоль и поперек.
— Ну и что?
— В хвосте колонны мальчишку не нашел. В середине сколько ни спрашивал — один и тот же ответ: «Нет, не видали». А теперь перебрался к тебе, в голову колонны, и тут его нет.
— Отстал? Упал в трещину? — Николая трясло как в лихорадке.
— Слушай, а если тебе вернуться назад к Куриной грудке? — стягивая с головы капюшон штормовки, сказал Саша — Ведь за нами идет колонна Малеинова. Может, мальчишка с ними?
— Может быть…
— Возвращайся-ка, Коля, вниз. Если нужно, возьми с собой двух-трех ребят.
— Ребята мне не нужны, я сам пойду.
— Сам так сам, — согласился Сидоренко, — а мы тебя подождем возле скального гребня.
Все больше портилась погода. С запада навалился туман. Моренец быстро спускался вниз, осматривая на пути каждый след. Но что это? Он увидел едва заметные следы, уходившие в сторону от тропинки. Коля пошел быстрее и вскоре под большим серым камнем нашел мальчика, до половины засыпанного снегом. Это и был Ваня. Лицо в ссадинах, глаза опухли, щеки побелели, руки как-то странно скрючены на груди.
