Поодаль на черной бурке — мальчишка-сван в серой шапке из мягкой овечьей шерсти. Он нежно гладит большого лохматого пса, который мирно дремлет, свернувшись клубком у его ног.
— Ты что ж дурака валяешь, Габриэль? — подойдя к костру, просопел сутулый балкарец в широченной войлочной шляпе. — Твой ишак будет? — размахивая хворостинкой, показал в сторону палаток.
Габриэль медленно поднял голову, повернулся и утвердительно кивнул.
— Мой.
— Так почему твой ишак в палатку спать идет?
У круглолицего мальчика был осел как осел: упрямый, ленивый. Как остановится, то хоть стреляй — не сдвинешь с места, или сойдет с тропы — тогда никакими силами его назад не повернешь. Так было по дороге на Приют.
Ишак Габриэля выбрасывал и не такие «коники»: заходил в палатку и устраивался как в собственном сарае. Выгонят его из одной палатки, он с укором посмотрит на обидчика, помашет своим ободранным хвостом, а через минуту его потешная морда с длинными ушами видна уже в другой…
Вот и сегодня он устроился в приглянувшейся палатке. Мальчик нехотя поднялся и с безнадежным видом пошел за ишаком.
Понемногу замирала жизнь в Северном Приюте. Усталость брала свое, лагерь засыпал. Только альпинисты еще бодрствовали: обходили поляну, заглядывали всюду, где могла понадобиться их помощь: подбросят дров в костер, поправят растяжки на палатках, проверят, все ли дети хорошо устроились.
Когда начальник перехода принимал рапорт дежурного по лагерю, подбежал Моренец:
— На морене люди.
Из-за скал показался Малеинов со студентами-ленинградцами, проходившими в Тырныаузе преддипломную практику. Одноблюдов посмотрел на часы.
— Десять минут десятого. Хорошо вернулись, почти вовремя.
Ребята шли цепочкой, организованно. Впереди — инженер Проценко, которого руководство комбината выделило в помощь альпинистам. Последним, как и положено на спусках, шел инструктор.
Малеинов снял очки, аккуратно протер их платком и стал лаконично докладывать об обстановке и о подходах к леднику Юсеньги.
— Тропа хотя и слабо, но видна. Идти можно.
— Вы что, до самой воды дошли?
— Конечно. Даже глубину промерили. Тебе там до пояса.
— Значит, выход только один — переправляться вброд?
— Зачем вброд? Можно и по бревну, — мягко ответил Малеинов.
— Бревну? А откуда оно взялось там?
— Видно, остатки старой деревянной кладки. Бревно, правда, трухлявое, но для переправы сгодится.
— Вы что, перебросили бревно через поток?
— Не только перебросили, мы уже возвели небольшую кладку из камней для подхода к бревну.
