— Откуда она у вас? — спросил он строго.
Фельдшер рассказал начальнику перехода, как, разравнивая площадку под палатку, нашел в камнях намокшую немецкую листовку, видно сброшенную пролетавшим накануне самолетом.
— Хотел порвать ее, — продолжал фельдшер, — но потом передумал. Решил вам показать…
Теперь Одноблюдов, не слушая старого фельдшера, рассматривал распростертого орла со свастикой и большие расплывчатые буквы. Полного текста не было, слева не хватало части листовки, но тем не менее смысл понять можно было.
«…Немецкому командованию точно известно, что Красная Армия разбита, а большевистские комиссары гонят вас в горы на верную смерть… Население обязано вернуться на рудники и помочь великой армии рейха строить новую жизнь…»
Внизу подпись: «Генерал Конрад».
— Ловко сочинили этот, как его?
— Ауфруф, — подсказал старый фельдшер.
Одноблюдов задумался. Потом поднял глаза, усмешка сошла с его лица.
— Ну и благодетели!.. Думают, советские люди так и поверят этому вранью и встретят их хлебом-солью. Ничего, скоро фрицы поумнеют… И начнут соображать, куда их Гитлер затянул, — продолжал Одноблюдов.
Он аккуратно разорвал немецкую листовку на две части, в каждую по очереди насыпал табаку и, свернув толстую, как сигара, самокрутку, подал фельдшеру:
— На курево сгодится, берите…
В это время с ледника Юсеньги прозвучали выстрелы.
— Витя! Ты слышал? — окликнул Одноблюдов Кухтина, возившегося у костра.
Минута — и наступившую за этим тишину разорвал страшный гул. С ледника сорвалась большущая глыба льда и, рассыпаясь тысячами обломков, покатилась вниз. Прошла еще минута, загремело и на склонах горы Когутай так сильно, будто все горы разом рухнули и понесло этот гул по всей земле.
«Как гремит!» — подумал Одноблюдов и предложил Кухтину выйти на разведку склонов Когутая.
— Хорошо, — понимающе кивнул Виктор. — Только вот думаю, как быть с людьми и оружием.
— Возьми с собой несколько человек, — посоветовал ему Одноблюдов, — возьми и двустволку.
— Двустволку?
— А что поделаешь? — развел руками Одноблюдов. — За неимением другого оружия и двустволка может сгодиться.
Вглядываясь в темные силуэты скал, черневших справа от Когутая, Одноблюдов после короткого раздумья добавил:
— Не забудь прихватить с собой и фонари. Возможно, дотемна и не вернетесь…
В хлопотах и сборах вечер прошел незаметно. Летний день в горах длинный, теплый, даже жаркий. Зато ночь приходит сразу, холодная, особенно под утро.
На поляне горит костер. Скрестив по-восточному ноги, у огня сидят старики, курят, разговаривают между собой и часто поглядывают на небо, словно прося у него хорошей погоды.
