– Кекс и Кокс! – ободряюще воскликнул глава. – Кинематографическая фирма. Предлагаю контракт на годовой плач.
– Моего мужа взяли на войну! – ответила женщина. И снова заплакала.
Глава фирмы был деликатный человек. Он обождал минуту и заметил:
– Вы чудно плачете. Нам не надо теперь никакой Алины. Наша фирма специально для вас напишет сценарий из военной жизни.
Конечно, этот сценарий был написан, и жена невольного покорителя негритосов сделалась новинкой фирмы Кекс и Кокс. Тут играли роль деньги. Ими соблазнили солдатскую жену.
Впрочем, Кекс и Кокс были мудры, как змеи. Они источали из своей новинки много рвущих сердце слез и мало платили.
Солдатской жене упреков делать не приходилось. Она прекрасно и много плакала. У нее были основания для этого: война с негритосами продолжалась.
Когда исцелившаяся и кое‐что знавшая о положении дел Алина явилась на фабрику, лысина главы фирмы сразу приняла ледяной оттенок. Двух плакс было слишком много для благоденствия фирмы.
– К тому же, – заметил глава, – ваше амплуа уже занято.
– Хорошо! – сказала догадливая Алина. – Я меняю амплуа.
Кекс и Кокс насторожились. Это были кипучие и падкие на идею люди.
– Я заставлю людей плакать от смеха.
– Попробуйте.
Она попробовала. И сделала это так, что через неделю глава фирмы (он умел облекать свои мысли в нужные слова) изрек:
– Совершенно верно! Зачем заставлять людей плакать от горя, если они могут плакать от смеха? Совершенно верно! Наша фирма будет ставить только комические пьесы. Притом публика и так угнетена затянувшейся войной с этими негритосами или эскимосами.
Затем глава фирмы призвал в свой кабинет жену покорителя негритосов.
– Ваши слезы уже несозвучны. Люди устали. Вот если бы вы могли что‐нибудь комическое! Двух звезд наша фирма не выдержит. Если вы можете смеяться и веселить лучше Алины, то мы оставим вас у себя.
Молодая женщина посмотрела на главу фирмы и тихо ответила:
– Смеяться? В этой стране меня выучили только плакать. А смеяться мне не приходилось! Я не умею смеяться!
Кинокартину зритель видит дважды.
Второй раз он видит ее за деньги, всю сразу – с музыкой и надписями – на экране. Первый раз – бесплатно, зато только сцены, снимаемые на открытом воздухе.
Так как кинематографическое «районирование» России уже совершилось, то житель Винницы видит только инсценировки еврейских погромов, одессит – только девятьсот пятые годы, ленинградец – только девятые января.
Любовно-драматические сцены снимаются в Москве, преимущественно на Каменном мосту.
