Приняв это за военную хитрость, Канг решительно шагнул вперед и приставил к голове старика дуло револьвера.
Не отрывая от него испуганного взгляда маленьких блестящих глаз, дядюшка Эдмонд кашлял все отчаяннее:
- Кхе-кхё... кхе... кхе-кхе-кхе... Кхэх!
Чанг прислушался и опять зашептал:
- Вам не кажется, товарищ Канг, что он кашляет как-то... зашифрованно?
"Вряд ли, конечно", - подумал "Конфуций", но на всякий случай кивнул головой.
- Заткнись, империалистическая акула! - рявкнул он.
Дядюшка Эдмонд испугался еще больше и попытался сдержать кашель. Тело его конвульсивно затряслось, а землистое лицо побагровело от натуги.
- Это нервный... кхе-кхе-кхе... кашель... джентльмены... - просипел он, пытаясь оправдаться.
- Показывай, где бумаги! Быстрее! - продолжал командовать Канг. Для них забрезжил луч надежды, и он торопился закрепить успех. Может, им и удастся опередить Корнелла.
Дядюшка Эдмонд с трудом поднялся на ноги и, содрогаясь от сдерживаемого кашля, сгорбившись, стоял рядом с постелью.
Китайцы в отчаянии уперли ему в живот револьверы.
- Не надо! - заныл старик. - Не стреляйте... кхе-кхе...
- Где бумаги?! - завопил "Конфуций". От нервного перенапряжения его голос сорвался на истерические ноты.
Он инстинктивно оглянулся. В любую минуту стены лачуги могут рухнуть под натиском шайки наемников Корнелла.
Несмотря на смертельный испуг, страх не до конца парализовал дядюшку Эдмонда. Эти китайцы хотят отнять у него бумаги. Джерри обещал по меньшей мере десять фунтов... Надо их как-то провести, но как?..
И тут у дядюшки Эдмонда родилась идея. Он показал через окно во двор, на свою кучу.
- Там... - пробормотал он. - Я спрятал их там...
Оба китайца, отталкивая друг друга, бросились к грязному разбитому окну и, выглянув во двор, уставились на мерзейшую груду разного хлама, которая была самым большим достоянием дядюшки Эдмонда. "Это мой хлеб с маслом", - частенько говаривал он.
- Веди нас! - выдохнул "Конфуций". Старик бочком, прижимаясь к стене, протиснулся к двери, одарил своих посетителей ненавидящим взглядом, отпер дверь и вывел их во двор.
Если они ожидали, что на открытом воздухе дышать станет легче, то их ждало разочарование. Вонь там стояла погуще и по-колоритнее. Это был теплый тошнотворный смрад какой-то загадочной жизни, протекавшей в недрах Кучи. Первобытный запах материи, переходящей из одного состояния в другое. Человек не приспособлен для его восприятия.
- Где-то там... - прошамкал дядюшка Эдмонд, неопределенно махнув рукой. Я думал, так будет надежнее... Кхе-кхе-кхех!
