"Не стоит брыкаться, если раскладка сил не в твою пользу, - решил Корнелл. С грустным видом подышав в анализатор, он подумал: - Если уж фурии взялись за тебя, считай, что они вцепились мертвой хваткой!"
Стиснув зубы, Джерри решил покориться судьбе, что бы она ни уготовила ему в ближайшем будущем.
- Плохи твои дела, приятель, - ухмыльнулся один из полицейских, возвращая Корнеллу бумаги и небрежно козырнув. - Тебя ждут серьезные неприятности. На тебя одного можно израсходовать целый блок квитанций! Долго тебе придется гулять пешком!
Джерри про себя усмехнулся. "Фараон", конечно, заблуждается на этот счет. Как агент секретной службы, он быстро получит свои права обратно. А вот что касается других серьезных передряг, то тут полицейский безусловно прав. Дело оборачивается крайне скверно.
- Я не сомневаюсь, что этот ужасный человек знает о каждом нашем шаге, и дело наше дохлое, в этом тоже можно не сомневаться, - говорил Канг-Фу-Цу, отчаянно вцепившись в руль старенького "ситроена", свернувшего на Датч-Парк. Нам остается только сделать то, что еще можно, чтобы до конца выполнить свой долг. Будем надеяться, что появится возможность перехитрить его, пусть даже самая призрачная...
Они проезжали мимо полицейского участка, откуда доносились отчаянные вопли. Вероятно, какие-нибудь местные хиппи, индейцы или недисциплинированные водители, которых здешняя полиция одинаково не жалует, закатили такой концерт.
- Но что мы можем сделать? - в отчаянии пробормотал лейтенант Чанг, убежденный, что они едут навстречу собственной гибели и что смерть эта будет мучительной и долгой.
Ему доводилось слышать о страшных пытках, практикуемых западными спецслужбами, об изощренной технике промывания мозгов и желудков, в чем, якобы, особенно преуспели английские заплечных дел мастера. Чанга снова бросило в дрожь. События последних дней оставили в его сознании неизгладимый след.
Станет ли это трудное испытание последним для них? Суждено ли им вкусить радость победы над сильным противником или потерпеть поражение, они уже никогда не будут прежними.
Дядюшка Эдмонд лежал на заскорузлом тюфяке в своей вонючей берлоге и с безразличным видом наблюдал за возней двух навозных жуков в темном углу. Он не мог понять, почему задерживается племянник. Его кашель при этом звучал озабоченно.
Клопы раздраженно забегали по жалкой постели, когда дядюшка Эдмонд перевернулся с боку на бок. Клопы были злые и голодные. Они попали сюда вместе с тюфяком, который старик подобрал где-то на задворках. Их ждала топка, где сжигают ненужный хлам, но вдруг пришло это спасение. Когда дядюшка Эдмонд впервые прилег на матрац, чтобы испытать обновку, клопы приготовились к пиршеству, но их ждало разочарование. Даже они не могли подобраться к дядюшке Эдмонду. Сейчас все они собрались на другом конце постели, отпугнутые невыносимым запахом, который распространял вокруг себя этот человек. "По крайней мере, - думали клопы, - смерть в топке была бы мгновенной..."
