Лирические произведения | страница 73



Мир голубей
                    покрыл квадрат
камней святого Марка.
Брожу я с самого утра
от арок
              к новым аркам.
И вот кофейня
                     «Флориан»,
и вспомнить ты успеешь,
что здесь
              садился на диван
синьор Адам Мицкевич
смотреть
                на разноцветный грим
и ленты карнавала…
Чего ж,
              о польский пилигрим,
тебе недоставало?
Недоставало с вышины
холмов
             смотреть на села?
Недоставало тишины
далекого костела?
Хоть тут
                и небо голубей,
и в лавках звон богатства, —
хотелось
               этих голубей
послать на Старе Място…
Рука поэта
                    оперлась
на темно-красный бархат.
Вокруг
          Венеция неслась
на карнавальных барках.
Помпоны,
                 длинные носы,
арлекинады краски
и фантастической красы
ресницы
               из-под маски.
Но вспоминает он корчму,
где,
          по цимбалам грянув,
мой прадед раскрывал ему
страну
           Ядвиг и Янов,
где ураганный этот звон
остался жить
                    в «Тадеуше»,
и потому
                не смотрит он
на чернокудрых девушек,
на золотого,
                  в звездах льва,
и в бархатной неволе
он шепчет про себя слова
тоски,
            обиды,
                            боли.

РАССВЕТ В ВЕНЕЦИИ

Я в шесть часов утра
шел
      утренней Венецией.
Сырой туман устлал
серебряный венец ее.
И кампанилы стан
тянулся
             в небо млечное,
одел ее туман,
как платье подвенечное.
Из сводчатых ворот
по уличке Спаддариа
шел
       заспанный народ
в сиреневое марево.
Шел, думая про стол,
шел с брюками опухшими,
вперед,
           не глядя,
                           шел,
шел с головой опущенной.
Шел, ящики неся
в тратто́рию,
                      к хозяину,
шел, зная,
                спать нельзя,
и не заснуть
                   нельзя ему.
На солнечных часах
еще и тени не было,
и сырость,
                 как роса,
закрыться шарфом требовала.
Ночные дамы шли,
с недо́сыпа осипшие,
металл
           незвонких лир
в свои карманы ссыпавши.
Шла бедность,
                          шла нужда
на полдороге к голоду,
которой не нужна
экскурсия по городу.
А с каменных перил
смотрели
               птичьи головы:
то, в пух своих перин
уткнувшись,
                   спали голуби.
На них садился снег,
как пух,
             еще не узнанный
являлись к ним во сне
кулечки кукурузные.
Все это в стороне
я вижу из тумана.
Вставать в чужой стране
рекомендую —
                             рано.

ФЛАГИ

Венеция,
               красив твой флаг,
где лев на синем поле!