Лирические произведения | страница 36

На первую страницу

сказал,

что заночую тут,

что дома моют,

окна трут

и куча дел, —

как телефон

вздрогнул,

звоночком

ночь дробя.

Друг

трубку снял:

— Кого? Его? —

И трубку протянул:

— Тебя.

Шел

шепот

медным волоском.

(Алло?

Не Клава это, нет!)

То проволочным

голоском

револьвер

шепчет

в ухо мне.

Внушает:

«Я могу помочь,

ночь

подходящая вполне

для наших с вами

дел.

Предел

я положу

желанью жить.

Позвольте

положить

в висок

вам сплава

узенький кусок.

Вас Клава б

не ругала

за —

глаза,

что вы идете к ней.

Вам

дуло —

выход из любви,

из ада

„нет ее“,

из дней

без глаз ее,

без губ,

без рук, —

вы ж как без рук…»

И я пошел

к Большой Ордынке,

к тупику,

домой —

где ждет меня,

где жжет,

маня,

меня

мой враг стальной…

Бульваром Гоголевским,

где

в наш старый дом,

да,

каждый день,

мы шли вдвоем.

Где ни пройдешь,

весь грунт

нас помнит от подошв

до рифм

прочитанных поэм,

от Гоголя

до буквы «М».

Как пить —

не пивши тридцать дней,

как есть,

не евши…

Я — о ней!

Как шарят папирос

(курить!).

Где тень

ее

среди берез?

Как повторить

пропавший день?..

…Я отпер

ящик.

Отпил

пыль

с губ

и сошел с ума уже.

И вынул маузер.

Он был

груб,

туг в ходу

и длиннорыл.

Открыл

сине-стальной

замок…

Мой сын

агукнул

за стеной,

пролепетал, замолк.

Как вор,

Перейти на страницу