– Ну и пусть, – настаивала Кокинья. – Я все равно не боюсь. Если ты даже этого до сих пор не понял…
– Хорошо, посмотрим, – ответил Акулий бог, точно так же, как человеческие родители иногда отвечают надоедливым детям. И даже Кокинье пришлось этим удовольствоваться.
Утром она нырнула в волны за завтраком, а отец рыбачил на другой стороне острова. Она так и не узнала, где он спал и спал ли вообще, но он вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выходит из воды с одной рыбой в зубах и другой – в руке. Она разорвала зубами рыб на куски, как настоящая акула, и заметила отца, только закончив завтрак. Смутившись, она серьезно сказала:
– Когда я дома, я готовлю еду, мама меня научила, но в море…
– Твоя мать всегда готовит мне ужин, – тихо ответил Акулий бог. – Мы ждем, когда вы заснете, а потом она спускается к воде и зовет меня. Так повелось с самого начала.
– Значит, она видела тебя…
– Нет. Я забираю свою жертву потом, уже уйдя из вашего дома, и она никогда не следует за мной. – Акулий бог улыбнулся и вздохнул, глядя в озадаченное лицо дочери. – То, что есть между нами, трудно объяснить, даже тебе. Особенно тебе.
Акулий бог поднял голову, вдыхая утренний воздух, прохладный и прозрачный над волнами – такими спокойными, что Кокинья даже слышала дыхание дельфина, далекой точкой вынырнувшего из волны. Бог чуть нахмурился:
– Будет шторм. Не сегодня, а через три дня. Очень сильный.
Кокинья не выказала своей тревоги. Насупившись, она сказала:
– Я приплыла сюда через шторма, и ничего со мной не случилось.
– Дитя мое, – произнес ее отец, и назвал он ее так впервые, – ты будешь со мной.
Но в глазах его темнела тревога, а голос звучал озабоченно. До самого вечера, пока Кокинья бродила по острову, дремала на солнце и резвилась в волнах, он не вымолвил ни слова и только глядел на горизонт – долго после заката солнца, а потом и после заката луны. Когда она проснулась на следующее утро, он все еще расхаживал взад и вперед по берегу, хотя она не видела никаких перемен в небе – только в его лице. Время от времени он ударял кулаком по бедру и что-то шептал себе под нос побледневшими губами. Кокинья, шагая рядом с ним и разделяя его молчание, не могла не заметить, как в эти минуты он был похож на человека – он казался смертным и смертельно испуганным. Но о причине этого она догадалась, лишь когда проснулась на следующий день и почувствовала, что песок под ней холодный.
С того дня, как она приплыла на островок, погода была столь благоприятна, что песок, на котором она спала, оставался теплым всю ночь. Теперь холод разбудил ее задолго до зари, и даже в темноте она увидела на горизонте тучи и сверкающие в них молнии. Солнце, оранжевое, как осенняя луна, весь день только краешком выглядывало из-за громоздящихся на небе грозовых туч. Ветер дул с северо-востока, и был он ледяной.
