Том 29. Пропавшая нимфа | страница 2



— Мой муж — Николас Блэр. Вы, конечно, слышали о нем, — заявила она.

— Откуда?

Она чуть поджала губки.

— Он величайший актер нашего времени, главный исполнитель шекспировских ролей. Вы не интересуетесь театром, мистер Бойд?

— Нет, с тех пор, как там перестали показывать бурлески. Но я поверю вам на слово.

— Благодарю вас. — Ее голос звучал холодно. — Он значительно старше меня и довольно давно не выступал, но сейчас собирается вернуться на сцену.

— Вы хотите, чтобы я ему нашел зрителей?

Она подалась вперед в своем кресле:

— Вы не дадите мне сигарету, мистер Бойд?

— Конечно, — я подтолкнул к ней пачку, — угощайтесь.

— Спасибо. — Она прикурила от зажигалки и глубоко затянулась. — Ужасно говорить это, — ее голос дрогнул, — но Николас теряет рассудок.

— Вам нужно, чтобы я его поискал? — спросил я. — Где он его потерял, в ночном клубе?

Она привстала с кресла, потом передумала и опустилась обратно.

— Уже сейчас дело плохо, — прошептала она, — но все будет еще хуже, когда нагрузка станет больше. Каждый день репетиций подталкивает Николаса к краю пропасти. Его надо остановить ради него самого, мистер Бойд.

— Похоже, что тут необходим психиатр, а не я.

Она покачала головой:

— Мы уже опоздали с этим. Единственный выход — отправить его в больницу. Николаса надо изолировать ради его же пользы.

— Для этого есть только один способ, — сказал я. — Он вам известен.

Она спокойно кивнула:

— Надо добиться, чтобы его признали невменяемым. Вот почему я здесь. Вы должны мне помочь, мистер Бойд.

Я взял из пачки сигарету и не торопясь прикурил.

— А чем плоха обычная процедура? Вызвать доктора, и все.

Миссис Блэр картинно нахмурилась и устало провела ладонью по лбу.

— Это затруднительно, — мужественно улыбнулась она сквозь воображаемые слезы. — Он давно слывет человеком эксцентричным. Об этом известно во всем театральном мире, и никто не удивляется. А что эксцентричность уже перешла в безумие, знаю только я, поскольку общаюсь с ним близко. Больше никто этого не замечает, кроме Обри, конечно.

— Обри?

— Его сын от первого брака. Николас хитер. Если он поймет, что его обследует психиатр, он сыграет здорового человека так, что никто ничего не заподозрит. Я же вам говорила, что он хороший актер.

— Говорили, — подтвердил я. — Значит, только вы и Обри думаете, что старик не в себе?

— Мы ведь знаем его куда лучше, чем другие, правда? — сказала она с нажимом.

— Конечно, — согласился я. — Ну и что, по-вашему, могу сделать я?