Альманах немецкой литературы. Выпуск 1 | страница 26



в зеленом квадрате населенном
стайками птиц
кротами полевками и теми
кто появляется только ночью:
добродушные призраки
мои новые господа
с тех пор как от прежних отрекся
во имя прохладно-ленивых
Но печали своей
я так верно служил
что крылья себе заработал
как у той стрекозы
возвращенья которой
напрасно здесь ожидают
Nature morte
Бесконечный закат
один за другим
вслед за угасшим. Опять
тишина прикидывается перемирием.
Только полная неподвижность деревьев
говорит тебе — это еще не все.
А единственный твой трофей —
синева
и дешевое золото на горизонте.
Как и в самом начале карманы
мои пусты. Апокалипсис
на подоконнике — в стройном походном порядке
цепи царя муравьиного.
Другие цари земли
точно в таком же беспамятстве
пойдут по твоим следам.
Ранняя зима
Ранние заморозки
вторгаются к нам не спросясь — и ночь
накрывает нас с головой
Хотя в теле тепло еще
держится благодаря
обжигающим прикосновениям будущего праха
Одиночество навеки
обжалованью не подлежит:
неужели хожденье на двух ногах
со сломанным хребтом — единственный
образ и подобие и судьба?
Лучше сиди себе тихо
и в ящик гляди
каждый вечер
в расцвеченный вакуум
чем ближе ночь
тем заметнее жизнь истекает
из закутанных в пледы
слишком рано так холодно
только ли в этом году?
Лунная ночь
Как чурбан бесчувственный
в морозные ночи луна
в страшной сказке
когда оживают мертвые
там
где не волки воют
а люди
над мертвенной белизной снегов
и застывают под ними
Как треснувший камень
на котором клубятся
наши тени и
колеблются
чересчур уж легко
для чугунного будущего
и все же летим как всегда
без сожаления в ту страну
где жизнь невозможна:
в сплошные подобия

© Günter Kunert, 1989

© Перевод А. Прокопьева

Герт Хофманн.

Вейльхенфельд

Повесть

Наш философ вдруг скончался, и за ним катафалк приехал. Бесшумно, на резиновых шинах потому что, — никто так и не знает, кто же их позвал, — кучера похоронные подъехали в понедельник утром и с козел у его ворот спрыгнули, мы это сами видели. Мы стоим, прислонившись к забору Хёлеров, и совсем не пачкаемся. Со скрежетом, который раздается на всю Хайденштрассе, кучера вытаскивают гроб для господина Вейльхенфельда из своего разукрашенного катафалка с огромными колёсами и заходят в дом, похлопав по шее лошадку, у которой на голове султан из перышек. Неужели они приехали за господином Вейльхенфельдом? Да, правда, они господина Вейльхенфельда забирают! Ведь я же его видел вчера вечером, около восьми, по очень средненькой погоде, он стоял в кустах сирени позади своего дома, бледный такой, но живой еще. Причем не перед оградой садика, у нее внизу еще дырки такие сделаны, как раз чтобы нам заглядывать, а за ней. Потому что, хотя у нас в городе все знали, что господин Вейльхенфельд после того, как его из университета прогнали, переехал к нам и живет теперь