– Не, никакая это не Валька! – донеслось из угла, – у меня свояк в райкоме работает. Там всего две бабы пашут: – одна полы драет – молодая девка, только после школы, вторая – старая тетка на очках. В библиотеке работает. Жопа – во! Не, таких не пошлют. Мужик это. Точно! Толстый усатый мужик. Им там пайки райкомовские дают.
– А че усатый?
– Дак, свояк говорит: все молодые там. А усы для солидности. Представь себе: молодой пацан, а уже жирный! Разожрались там на пайках. А так усы отрастил и вот тебе – солидный что ни есть мужчина.
– А я предлагаю, – проснулся один из употребивших, – скинуться и послать Михайловну домой за четвертью! А че? Нема представителя, так не зря ж собрались?
– Изверг ты! Фашист недобитый! Нету у меня никакого самогону, и отродясь не было. Вот те крест!
– Бога побойся, Михайловна! Гореть тебе в аду. И за то что богом клянешься и за погубленные семьи! И за слезы жиночи! Вот соберемся всем бабским колхозом и потопим тебя в твоем самогоне!
Ходики пробили шесть. Все разом притихли, ожидая, что сейчас отворится дверь и на пороге появиться представитель. Но ничего не произошло.
– Объявляю тридцати минутную готовность, – негромко проговорил седой паренек – фронтовик танкист, в предпоследнем ряду, потом штурм. Ну, это на передовой, а у нас: нету представителя пол часа, значит в пол седьмого кому по домам а кому танцы в освободившемся помещении. Алеха: патефон взял?
– Взял Серега!
– Во, значит, на том и порешили! Так председатель?
– Не так! Заканчиваем базар! Начинаем собрание! Тихо! Вторым вопросом у нас: подготовка к сдаче государству мясопродуктов. Бригадир Остапенко: доложите о состоянии поголовья скота. Подготовиться бригадиру Семашко Люде по свиньям.
Но распахнулась дверь, и на пороге, в клубах пара появился незнакомец. Близоруко щурясь, вошедший вглядывался в зал.
– Валька! Ну, точно Валька! Я ж говорил! – утвердительно выкрикнули из зала. Игнатыч! Зови гостью к столу! Проходи, проходи, дорогая!
– А ну тихо я сказал. Глаза протри! Позаливали баньки! Здравствуйте товарищ! Вы наверно из райкома партии? Валентин…
– Федосеевич.
– Да, да Валентин Федосеевич, запамятовал. Проходите к трибуне. Хотя нет, сюда: к печи сначала. Вся шинелька у вас в снегу. Руки, руки на грубку поставьте. Так, так – погрейтесь! Может чайку?
– Спасибо! Не нужно. У меня мало времени, да и вам делами нужно заниматься.
Пришедший с улицы немного отогрелся, отошел от печки и встал за трибуну.
