Бабы сидели в первой ряду, у самой трибуны. Все на нервах. Ругались на мужиков, чтоб бросили шмалить: – Дышать нечем! Управы на вас нет! Присматривались к ходикам на стене, пытаясь рассмотреть сквозь дым, который сейчас час. Почти шесть, а представителя из райкома нет. Безобразие! А где ж партийная дисциплина! Дома ребятишки. Сами остались. Завтра рано вставать. Да и будет ли он? На дворе снег метель, небось поберегут себя партийные работнички! К тягостям не привыкшие. Привыкшие на фронте в первых рядах полегли. А эти, оставшиеся, небось в тылу отсиживались! Наверняка в такую погоду не приедет! Поди, сидит в теплом кабинете и чаи гоняет! Вон и председатель ерзает на стуле. Тоже сомневается. Нервничает. Перекладывает бумажки с кучи на кучу. Все посматривает на часы.
– Пан голова, а пан Голова, – не выдержала Надежда – ядреная баба, вся в соку, вдова фронтовика, – и сколько нам еще ждать? Ты б хоть позвонил в райком, что – ли. А может отмена какая? Или уполномоченный по слабости не придет?
– Мы прыйшлы – тебэ нэма: пидманула пидвела, – донеслось с задних рядов. В помещении раздался хохот.
– А ну тихо! – председатель стукнул кулаком по столу, застеленному старыми газетами, – придет! Обязательно придет! Раз горком направил, значит будет вам представитель.
– И по какому поводу собрание? – не унималась Надежда.
– Да угомонись ты Надежда! Мне особо не докладывают. Сказано собрать людей к шести часам. Будет представитель из райкома. Инструктор. Валентин. А отчество я запамятовал.
Председатель – Василий Игнатович, в общем, еще молодой – 50 лет, но выглядевший стариком фронтовик без руки, у которого сын пропал без вести, слегка кривил душой. Умудренный жизненным опытом, до поры до времени скрывал причину приезда райкомовца. Знал, какой шквал эмоций вызовет обращение инструктора подписаться на очередной займ. Прошлым летом, когда подписывались на займ 53‑го, чего только не было! Кричали, рвали ведомости. Приходили с детьми: – Хорони их сразу гад! Все равно с голоду помрем! Хотели правление спалить. Еле угомонил сельчан. Сам подписался на пять тысяч рублей – все свои сбережения. План райкома выполнили. Обещал что это последний займ. И тогда еще вождь был жив! А сейчас?! Эх! нужно было бы участкового позвать!
– Пан голова, а пан голова, – донеслось с середины зала, а ты точно запамятовал что Валентин? А может Валентина? Валька? Девка! Ты б баньку натопил. На ночь у себя оставил? А пан голова? Поди соскучился за бабой! Восьмой год никого нет!
