Они договорились, что встретятся после девяти вечера, когда у Юры закончится дежурство. А до того гость из Москвы опять бродил по берегу, любуясь долгим закатом, потом опять сидел в парке.
Он проголодался, но здесь рано закрылись киоски, хотя публика, привлеченная ясным вечером, еще прогуливалась у залива. Было весьма прохладно, и Камилл похвалил себя, что в последний момент, выходя из своей московской квартиры, прихватил теплую куртку. Где-то около девяти он пошел в городские кварталы, чтобы прикупить чего-нибудь съестного.
Словоохотливая бабуся показала москвичу, где находится продуктовый магазин, а находился этот магазин на первом этаже потемневшего от времени и от балтийских ветров высокого деревянного дома, стоящего на узкой улице, освещенной только светлым июньским горизонтом. В полутемном помещении на полках стояли бутылки с уксусом, пачки соли рядом с пачками каких-то круп, а также стопки жестяных консервных банок. Присмотревшись можно было удостовериться, что все эти банки одинаковые и содержат знаменитые кильки в томате. У Камилла чуть было не сорвался с языка риторический вопрос «А что, больше ничего нету?», но он вовремя сдержался, а то не избежать бы ему потока злой ругани от обмотанной старой шерстяной шалью продавщицы.
«Но белоголовая-то уж здесь водится, - подумал Камилл, оглянувшись, – или…».
Нет, не «или». Стояла она, родимая, в ящиках за широким задом продавщицы, ее - водку, а не продавщицу - и выставлять на полки нет нужды, она должна быть всегда под задом, то есть под рукой, в ей у всех нужда. И звалась она, родимая, «Московской особой» – отличная, скажу вам, была водочка.
Камилл взял три, а также взял аж четыре банки килек – с голодухи, наверное. Неторопливым шагом он шел вдоль шоссе к санаторию, где была назначена встреча. Вскоре он увидел идущего ему навстречу истопника – руки-в-брюки, кепка набекрень.
- Я смог уйти пораньше, зашел домой и пошел тебе навстречу, тут другой дороги нет, - говорил радостно он.
Конечно, скучно ему одному, а тут гость из Москвы объявился.
Когда пришли в закуток Юры, Камилл выставил водку и кильку на стол со словами «больше ничего не было».
- А чего кильки так много взял-то, у меня, вон, рыба вяленная. Сам готовил, - отозвался хозяин.
Еще появилась на столе магазинная банка с кислой капустой, картошка на электроплитке поспевала.
- Брось куртку на койку. Ночью ею укроешься, если похолодает, - Юра увидел, что Камилл оглядывается, куда бы повесить одежду.
